Главная ->  Экология 

 

Программы по росту энергоэффекти. Переработка и вывоз строительного мусора

И. Башмаков, ЦЭНЭФ

 

Рисунок: Константин Куксо/ Коммерсантъ

 

Отсутствие внятной стратегии развития обходится дорого Критическое мнение

 

Руины предсказаний

 

Вчерашний здравый смысл часто кажется наивным сегодня. Отчасти поэтому очень редко проводится анализ корректности прогнозов. Энергетическая стратегия России в разных ее редакциях (1992, 1995, 2000 и 2003 годов) не успевала выполнить не только стратегическую, но даже тактическую функцию прежде, чем превращалась в руины. Обрушение Стратегии образца августа 2003 года началось сразу после (а точнее, еще до) ее принятия. Не успели высохнуть чернила на распоряжении правительства, как стратегия развития сектора российской экономики, который предназначен стать надежным топливным баком глобальной экономики и генератором нефтегазодолларов для российской, стала обваливаться.

 

Представление о том, как выглядят отдельные ее руины, дают три простых примера. Прирост добычи нефти на 2003-2005 годы был определен в диапазоне от 0 до 24 млн т, а он составил 49 млн т, потребление газа в России уже в 2004 году оказалось на уровне, определенном Стратегией на 2020 год, цена нефти Urals не упала до $18-22 за баррель в 2005 году, а, напротив, выросла до $50.

 

Нет одной дороги в будущее. Стратегия должна показывать спектр возможных траекторий, их риски и способы нейтрализации. С этим не справилась ни одна версия.

 

Что было

 

В основном благодаря усилиям частного сектора удалось увеличить производство энергоносителей в 1999-2004 годах. А все редакции Стратегии призывали сохранить привычную для их разработчиков и заказчиков картину почти полного государственного контроля над энергетикой. На практике эта задача была решена в 2004-2005 годы: создан энергетический рынок под полным контролем государства за его финансовыми потоками, а через них и за всей жизнью в стране. Страна села на иглу нефте- и газодолларов. Управление экономикой стало более централизованным, а управляемость – уменьшилась.

 

Обратное огосударствление нефтегазового сектора привело к прекращению роста добычи нефти и газа и снижению экономической эффективности отрасли, что подрывает претензии страны на статус гаранта глобальной энергобезопасности. Предполагается, что этот статус должен обеспечиваться комплексом мер активного межгосударственного регулирования в области энергетики. То есть принципы, подходы и даже куски текста Стратегии теперь переносятся в выступлениях высокопоставленных лиц уже на глобальную энергетику. На фоне либерализации энергорынков, которая разворачивается в мире в последние 15 лет, для многих это звучит несколько странно.

 

Стенобитная машина отката крушила все Стратегии руками как заказчиков, так и исполнителей. Отсутствие конкуренции мнений при их разработке снижало их качество и полезность. В стране, которая претендует на роль энергетической державы, нет современных моделей ни глобальной, ни российской энергетики. Нет возможности оценивать воздействие ситуации на глобальных энергетических рынках на экономику и энергетику России, и наоборот.

 

Месть приоритета

 

Повышение энергоэффективности во всех версиях Стратегии объявлялось важнейшим приоритетом. И энергоемкость ВВП (расход энергии на единицу ВВП) в последние годы действительно снижалась. Это вселило энтузиазм в российских чиновников. Однако при росте добычи нефти и газа ВВП растет быстрее энергопотребления, значит, энергоемкость падает. Как только рост добычи нефти и газа остановился в 2005 году, энергоемкость практически перестала снижаться. Энергоемкость ненефтегазовой промышленности осталась в 2003 году на уровне 1990 года, когда она была в несколько раз выше, чем в западных странах. За эти же годы энергоемкость китайской экономики снизилась в четыре раза при крайне серьезном отношении правительства к проблеме. Как же нашей промышленности конкурировать с китайскими товарами?

 

Месть проигнорированного приоритета проявляется в быстром росте внутреннего потребления энергии и связанных с этим высоких рисках. Низкая энергоэффективность не позволит России выполнять геополитическую роль гаранта надежных поставок энергоносителей на внешние рынки. При ограниченных темпах прироста производства энергоносителей (в 2005 году добыча нефти выросла на 2,2%, а природного газа – только на 0,5%) быстрый рост внутреннего потребления ведет к снижению энергетического экспортного потенциала. Что осложняет реализацию задачи укрепления геополитической роли России.

 

Если экспортным поставкам энергоносителей будет отдан приоритет, то их нехватка будет угрожать энергетической безопасности самой России – будут снижаться надежность и доступность энергетических услуг всем потребителям. Могут возникнуть трудности с осуществлением национальных проектов. Практически невозможно обеспечить инвестиционную привлекательность города, если в нем ощущается дефицит резерва мощности энергетических и коммунальных систем, а плата за подключение к ним запредельно высока.

 

Макроэкономические последствия

 

При высоких удельных расходах энергоресурсов на российских предприятиях и росте цен на энергию при стабильном курсе доллара доля энергетических издержек в структуре себестоимости промышленности растет, а ее конкурентоспособность падает. Это касается и самой газовой промышленности. При стабильном курсе доллара и росте цены газа на внутреннем рынке темпами, равными инфляции, реальная цена газа внутри страны не меняется, но издержки, выраженные в долларах, растут, а прибыльность компаний падает, что усугубляется возможным снижением цен на мировых рынках в 2008-2010 годах. Политика в отношении инфляции и курса рубля становится важным фактором судьбы газовой отрасли.

 

Низкая энергоэффективность сдерживает развитие экономики и повышает нагрузку по оплате коммунальных платежей на семейные и городские бюджеты. Существующие схемы социальной поддержки малоимущих не решают проблемы. И несмотря на перенесение нагрузки по оплате ЖКУ на население, уже много лет не удается снизить нагрузку по расходам на ЖКХ на консолидированный бюджет.

 

Рост тарифов на энергоносители признан правительством одним из главных двигателей инфляции. Если бы этот рост компенсировался снижением потерь и повышением эффективности использования энергоресурсов, то доля расходов на коммунальные услуги в доходах потребителей не повышалась бы, а инфляционный эффект был бы полностью погашен.

 

Риски для российской экономики, связанные с низким качеством Энергетических стратегий и низкой энергоэффективностью, можно перечислять еще долго. Но и без того ясно, что отношение правительства к разработке стратегических документов в области энергетики и к реализации собственных приоритетов должно кардинально измениться.

 

 

Е. Ракова

 

Тема роста энергоэффективности, то есть снижения потребления энергии на единицу выпускаемой продукции, вдруг стала модной и актуальной. По телевизору показывают нескончаемые бодрые репортажи, как предприятия, подхватив призыв правительства быть экономичными, бережливыми и альтернативными, одно за другим переходят на дрова, опилки или свои же отходы (биогаз и биотопливо). Однако даст ли реальный эффект для экономики страны вся эта деятельность и бурные попытки использования местных источников энергии, или вся эта активность – очередная имитация бурной деятельности? Насколько эффективно будут потрачены ресурсы?

 

Уже в 2005 г. правительство понимало, что по уровню потребления энергии Беларусь находится далеко позади большинства стран Европы. Показатели энергоэффективности для различных стран приведены в табл. 1. Очевидно, что энергопотребление в Беларуси является чрезмерным (1,59 кг нефтяного эквивалента), поскольку оно более чем в 10 раз превышает аналогичный показатель по Германии (0,13 кг) и почти в пять раз по США (0,25 кг).

 

Таблица 1. Энергоэффективность в ряде стран TPES*/ВВП** TPES/ВВП (ППС) Беларусь 1.59 0.51 Россия 1.32 0.59 Германия 0.13 0.18 ОЭСР (среднее) 0.19 0.21 США 0.25 0.25

 

*Суммарные поставки условного топлива (TPES) в кг нефтяного эквивалента.

 

**ВВП в 1995 USD.

 

IEA: Key World Energy Statistics. Paris, 2004.

 

Почему Беларусь, как и большинство стран СНГ, энергонеэффективны и расточительны? Понятно, что в основе всего лежит экономическая мотивация, или, вернее, ее отсутствие. Цены, не покрывающие издержки, а также различные варианты перекрестного субсидирования, низкий уровень собираемости платежей за потребленную энергию, государственная форма собственности как у потребителей энергии, так и производителей и общая круговая порука социалистического или полусоциалистического государства, не создавали стимулов для экономного использования энергии. В результате сдерживания тарифов и «проедания» части прибыли энергетические предприятия хронически недоинвестированы, имеет место отсутствие инноваций, устаревание и высокий износ инфраструктуры. Низкая эксплуатационная эффективность при выработке тепла и энергии, а также высокие потери в системах транспортировки довершают неприглядную картину всеобщей халатности и расточительности.

 

В результате можно резюмировать, что белорусская экономика характеризуется, с одной стороны, низкой энергоэффективностью (т.е. потреблением электроэнергии на единицу ВВП), а с другой – наличием достаточно высокого неиспользованного потенциала для сокращения издержек за счет снижения энергопотребления.

 

Государственная комплексная программа модернизации основных производственных фондов Белорусской энергетической системы, энергосбережения и увеличения доли использования в республике собственных топливно-энергетических ресурсов в 2006-2010 гг. (далее Госпрограмма) предусматривает сокращение первичного энергопотребления к 2010 г. по отношению к текущему уровню на 25%. Для достижения данной цели в программе выделены такие приоритетные сферы деятельности, как централизованное теплоснабжение, системы передачи, использование местного сырья, а также стимулирование максимального внедрения энергоэффективных технологий и оборудования; увеличение объемов финансирования энергосбережения; подготовка и повышение квалификации кадров в сфере энергосбережения, осуществление более прогрессивной государственной экспертизы энергетической эффективности проектных решений, проведение углубленных энергетических обследований юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, сертификация продукции по энергоемкости и т.д.

 

Все эти направления правильны и крайне актуальны. Однако принципиальное отличие Украины (да и России) от Беларуси состоит в том, что там большинство программ по росту энергосбережения финансируется частным сектором. Резкий рост цен на газ сделал актуальной модернизацию металлургической и других промышленных отраслей Украины. Оказалось, что современные технологии при значительном инвестировании средств способны давать экономию потребляемой энергии в два, три, пять раз. Более того, Запад готов делиться опытом, технологиями и даже ресурсами. Для этого существуют так называемые private public partnership – сотрудничество частного и государственного секторов по внедрению энергосберегающих технологий, в первую очередь в общественном секторе. Партнерство между общественным и частным секторами принимает различные формы и подразумевает различную степень вовлечения частного сектора – от передачи собственности до контрактов на управление.

 

Таким образом, во главе угла стоит частная инициатива, частные деньги, частный интерес. Он позволяет выбирать наиболее эффективные проекты и решения, привлекать наиболее дешевые ресурсы, контролировать исполнение, наслаждаться полученным эффектом. Государство выступает лишь как партнер, предоставляющий должные стимулы или партнерское участие.

 

Мы же опять наступаем на прежние грабли. Во главе всей программы по энергосбережению стоит Комитет по энергоэффективности, со статусом и полномочиями чуть меньшими, чем министерские. Опять государственные люди, которые по умолчанию (в белорусской модели подразумеваются благородными ангелами без собственных интересов и без права на ошибку) будут решать, куда будут инвестироваться деньги, сколько, у кого будет закупаться оборудование и так далее.

 

Масштаб осваиваемых данным комитетом сумм впечатляет. Уже в 2005 г. правительство при разработке Государственной программы по развитию энергетики и роста энергоэффективности планировало в период с 2005 по 2015 гг. инвестировать не меньше 1,3 млрд. долл. в создание системы, позволяющей производить не меньше 25% электроэнергии и тепла с помощью местных источников, и еще 1,3 млрд. долл. инвестировать в рост энергосбережения.

 

В 2007 г. произойдет сокращение инвестиционных программ белорусских предприятий в силу свалившегося на страну энергетического кризиса (большинство инвестиционных программ наших госпредприятий финансировались так или иначе с помощью бюджетной поддержки – через прямые дотации, налоговые и таможенные каникулы и т.д.), собственные средства предприятий также уменьшатся (поскольку приказ не повышать цены при росте затрат никто не отменял, а это неизбежно выльется в сокращение прибыли, используемой на инвестиции). Однако представляется, что инвестиции именно в энергосберегающие технологии и оборудование не сократятся, а даже, скорее всего, будут увеличены. Для этого, по-видимому, правительство, а также отдельные предприятия Министерства энергетики, Минжилкомхоза, Минпрома и Минсельхозпрода пойдут на самостоятельные заимствования (помимо бюджетных средств).

 

Соответственно, проблема наиболее эффективного использования ограниченных ресурсов в виде денег налогоплательщиков, скудных собственных средств предприятий, а также внешних кредитов становится крайне актуальной. При этом она выливается в две подпроблемы:

 

1. На что пойдут указанные средства? То есть во что они будут инвестированы?

 

2. Кто будет принимать решения?

 

Очевидно, что с точки зрения чиновника, мегапроекты представляются гораздо более интересными. Зачем заморачиваться проблемами какой-то небольшой котельной, требующей нового котла, который позволит сократить в несколько раз потребление газа? Зачем головная боль в виде поиска и покупки нескольких километров новых труб? А вот строительство АЭС – это да. И звучит красиво, и денег можно много «распилить-освоить». Хватит и на свои фирмы, и на фирмы друзей. И ВВП в Минстате прирастет.

 

Соответственно 2007 г. становится переломным применительно к возможности Беларуси резко снизить энергопотребление. Максимальная децентрализация принятия решений, открытость и прозрачность, реальная конкурентность, привлечение частного сектора во все тендеры, бизнес-планы и проекты позволит потраченным деньгам дать максимально возможный эффект. Закрытость, принятие решений на самом верху узким кругом лиц позволит в очередной раз заработать на бюджетных программах лишь этим же самым лицам. Мы получим очередные памятники архитектуры с мизерным функциональным эффектом (как в случае с библиотекой, торговым комплексом «Столица» и пр.) в виде начатого (но, скорее всего, незаконченного) строительства АЭС, покупки каких-то устаревших котлов или других технологий и установок.

 

И единственным положительным моментом будет еще один кирпичик в то здание Знания, которое позволяет получить действующая экономическая политика. Следующему поколению политиков и экономистов станет еще легче объяснять своим избирателям о вреде высоких госрасходов и госпрограмм и о пользе частного бизнеса и частной инициативы. Ведь сегодня даже самые правильные и самые честные белорусские чиновники расходуют не свои деньги не на свои проекты.

 

Вывоз мусора отходов, металлолом. Вывоз металлолома, площадки по.

 

Не трубой единой. Роль когенерации в исполнении киотского протокола. Методика расчета теплового балансаэнергоактивных зданий и их системэнергоснабжения. Коммунальный хозяин. почему уровень оплаты коммунальных услуг снизился до критической отметки. Новая страница 1.

 

Главная ->  Экология