|
| |
|
Главная -> Экология
Субъективные заметки о ценах на. Переработка и вывоз строительного мусораП. Орехин Председатель комитета Госдумы по энергетике, транспорту и связи, глава Российского газового общества Валерий Язев уверен, что «Газпрому» сейчас не надо наращивать добычу. — Есть ли в России дефицит газа? И если есть, то почему решение этой проблемы начинается с повышения цен на него? — Единственная причина дефицита газа — это низкая цена. Сегодняшняя цена в $45 за 1 тыс. куб. м ведет к тому, что никакой мотивации к бережному расходованию газа нет. В результате в России расходование газа на единицу продукции раза в три выше, чем в развитых странах. У нас энергетический баланс из-за этого перекошен в сторону газа, на долю которого приходится свыше 50% потребления энергоносителей в стране. При цене в $100—125 за 1 тыс. куб. м и эластичность спроса наступит, поскольку будет действовать межтопливная конкуренция, и энергосбережением будут заниматься. — А дефицит газа все-таки есть? — В России из-за неэкономного использования газа ежегодно пережигается примерно 90 млрд. куб. м. Это больше, чем потребляет Германия в год. Поэтому необходимо поднимать цену и компенсировать дополнительные расходы населению, ЖКХ. А также поддерживать некоторые отрасли: производство стройматериалов, химическую и производство удобрений. — Основные фонды у нас старые. Рентабельность промышленности в целом низкая, на внедрение энергосберегающих технологий денег нет. Не боитесь, что рост цен на газ приведет к дополнительной инфляции? — Да, при росте тарифов на газ (как мы считаем, в 2,5 раза в течение ближайших 4—5 лет) на ту продукцию, которая выпускается с использованием газа, вырастет цена. РАО ЕЭС, кстати, сегодня главный радетель повышения цен на газ, потому что оно автоматически поднимет цены на электроэнергию, норма прибыли у него останется прежней. — Зачем тогда повышать цены? Тем более что «Газпром» — прибыльная компания. — «Газпром» получает прибыль от экспортных поставок, продажа газа на внутреннем рынке убыточна. — О том, что внутренний рынок неприбылен, известно со слов «Газпрома». Проверить это невозможно. И вы это знаете. — Я этого не знаю, это вы знаете. Газовую компанию проверяют все надзорные органы, начиная с налоговой инспекции и заканчивая Счетной палатой. — А как объяснить тот парадокс, что другие российские компании, которые продают газ на внутреннем рынке, получают прибыль от этой деятельности? — Потому что только «Газпром» продает газ по регулируемым ценам, у всех независимых производителей газа цена свободная. — Цена у них ненамного выше, а нефтяники, например, продают газ и ниже ее. — Эти компании не несут такие затраты на инфраструктуру, которые несет «Газпром». В газовом бизнесе одна из главных затрат — транспорт. Тариф на прокачку газа в 20 рублей, которые платят независимые, не покрывает расходов «Газпрома» на поддержание ЕСГ. — Может, лучше выделить транспортную инфраструктуру в отдельную компанию, как это сделано в нефтяной отрасли? — И сколько будет стоить тогда газ? — Никто этого не считал. — Да все сосчитано! Стоить он будет $200—250 за тысячу кубов. Потому что мы не будем регулировать цены на газ, а будем регулировать тарифы на прокачку газа, которые вырастут раза в 1,5, чтобы обеспечить безубыточность транспортной компании. Придется в больших объемах дотировать население, ЖКХ. «Газпром» — это госкомпания, которая несет серьезную социальную функцию. — Разве выход на «равнодоходную» цену — не отказ от социальной нагрузки? — Если говорить о «Газпроме» только как о коммерческом предприятии, то он с радостью от этого откажется. Но даже при уровне в $125 цена все равно останется регулируемой, а если мы ее отпустим, то получим все $200. Поэтому я против дробления «Газпрома». Замечу, что в Европе, несмотря на все заявления о либерализации, идет фактически капиталистическая национализация. Зачем же нам разваливать то, что есть? — Может, имеет смысл выделить в составе «Газпрома» дочернюю компанию, в которую вывести транспортный бизнес? — Я против. Зачем? Сегодня в бухгалтерском балансе компании отдельно учитываются добыча, транспорт и прочие виды деятельности. Совету директоров, государству, аудиторам, акционерам вполне понятно распределение затрат. У кого зуд реформаторский? Для чего же делить эффективно работающий организм? — «Газпром» эффективно работает? — Конечно. Например, принято считать «ЛУКОЙЛ» эффективной компанией. Но у них нет такой социальной нагрузки. Давайте отпустим внутренние цены на газ и тогда будем судить об эффективности. — Но ведь в том числе и благодаря вашим усилиям ни одна компания, кроме «Газпрома», не может экспортировать газ и получать от этого сверхприбыль. Было бы странно, если бы соцнагрузка лежала еще на ком-то помимо госмонополиста. — В единый экспортный канал не закрыт путь и независимым производителям газа. Можно сказать, что реализовать это право на практике сложно, но механизм такой есть. — Говоря об эффективности, стоит заметить, что «Газпром» за пять лет потратил на капвложения около $30 млрд. При этом у него сложности с наращиванием добычи газа, которая за эти годы выросла всего на 5%. А он тратит миллиарды долларов на покупку активов. — А зачем ему наращивать добычу? — Для обеспечения своей основной деятельности. — И какая, вы считаете, у «Газпрома» основная деятельность? — Газодобыча. — Почему вдруг? Я недавно беседовал с немецким журналистом и сказал ему: «Есть у E.ON Ruhrgas 6% акций «Газпрома», вот на них и командуйте». Нам не нужны советы, как «Газпрому» тратить деньги. При текущем уровне цен для чего наращивать добычу газа — чтобы его сжигать? — Новые месторождения все равно надо готовить, ведь на старых падает добыча. — Готовят месторождения, будьте спокойны. Я 10 лет проработал в «Газпроме» и ситуацию знаю. Мощность нашей газотранспортной системы — 600 млрд. куб. м в год. Мы добываем 650 млрд., из них 50 млрд. «Газпром» сжигает в газоперекачивающих установках. Чтобы сейчас заметно нарастить добычу, надо строить новые газопроводы. Прокладка одного километра стоит до $4 млн. По Ямалу прорабатывался вопрос о создании новых транспортных коридоров, но там стоимость километра может дойти и до $20 млн. Сейчас же у нас синхронизированы графики ввода новых месторождений и свободных мощностей. В треугольнике Надым—Ямбург—Уренгой падающая добыча. Соответственно, лет через 5—7 будут освобождаться трубы. К этому времени вступит в строй Южно-Русское месторождение, Ямал, откуда и пойдет газ в освободившиеся трубы. По-моему, это вполне разумно с точки зрения бизнеса. На мой взгляд, у «Газпрома» хорошая стратегическая программа, подгонять его не надо. — Но активы-то «Газпром» зачем покупает? Что ему, не на что деньги потратить, вон вы какой фронт работ набросали? — Покупка активов — абсолютно правильная позиция. Она всеми одобрена: советом директоров, государством. «Газпром» должен превратиться в мультиэнергетический концерн, у которого будет своя электрогенерация, газохимия. Хотя сейчас, по слухам, «Газпром» продает «Сибур». Может, в том числе и под давлением критиков, которые говорят, что мы создаем государственного монстра. Хотя, я думаю, здесь все определяет экономика. — Вы говорите, что наращивать добычу не нужно. А экспортировать больше газа нужно, чтобы получать больший доход? — Как-то разговаривал с бывшим послом США в РФ Александром Вершбоу. Он говорит мне: создайте благоприятный инвестклимат в нефтегазовой отрасли. Я спрашиваю: зачем? Мы вам денег дадим. Зачем? Чтобы вы больше экспортировали. Зачем? Нам не надо больше экспортировать. Нужно продавать за рубеж столько газа, чтобы формировать положительный внешнеторговый баланс, обеспечивать поступление валюты в страну, но ни в коем случае не в ущерб российской экономике. — Вы были инициатором законодательного закрепления монополии «Газпрома» на экспорт газа. Почему? В нефтянке такого нет, и развивается отрасль, государство свои налоги получает. — Я вот завтра разозлюсь и выступлю по нефти (улыбается). Государство имеет право и обязано вести единую экспортную политику по стратегическим ресурсам. Газ — стратегический ресурс. Кроме того, необходимо согласовывать сроки ввода месторождений, развитие газотранспортной системы, цены и объемы поставок газа на экспорт. Все это подвигает к тому, чтобы у нас был единый экспортный канал. Независимых газодобытчиков сейчас, кстати, вполне устраивает, что они продают газ только на внутреннем рынке. Их больше волнует доступ к трубопроводным системам. — Вы будете решать эту проблему? — Мы готовим закон о трубопроводном транспорте, который, я надеюсь, будет обсуждаться на пленарном заседании Госдумы в эту весеннюю сессию. В законе будет ряд прямых норм. Будет определение свободных мощностей, будет определен арбитр в лице правительства и т.д. Будут также и отсылочные нормы, которые должно установить правительство, например о банке качества нефти. — Может, имеет смысл прописать, что производитель газа, имеющий контракт с потребителем, автоматически получает доступ к трубе? — Нет. Заявок поступает больше, чем имеется транспортных мощностей. Кроме того, есть приоритеты: собственник газотранспортной системы прокачивает сначала весь свой газ, газ по межправительственным соглашениям, затем на государственные нужды, и лишь после выполнения этих обязательств образуются свободные мощности, которые распределяются пропорционально поданным заявкам. Эти принципы соответствуют европейской практике. Поэтому все заявки на 100% во все периоды и по всем маршрутам при текущем состоянии транспортной инфраструктуры удовлетворены быть не могут. — Как независимые оценивают закон? — Положительно. — Для нефтяных компаний что-то кардинально поменяется после принятия закона о трубопроводном транспорте? — Я думаю, нет. У нефтяников и «Транснефти» нет системного противоречия, как у независимых производителей газа и «Газпрома», поскольку у «Транснефти» нет собственной добычи. — Давайте вернемся к единому экспортному каналу. Почему была закреплена монополия и на сжиженный природный газ (СПГ)? В стране нет производства СПГ, и этим законом фактически ограничиваются частные инвестиции. — СПГ включен для того, чтобы не допустить конкуренции российского газа на внешних рынках между собой. Кроме того, пока никто, кроме «Газпрома», не собирается строить заводы по сжижению газа. Да и где их строить? Идеально для производства СПГ подходит только проект освоения Штокмановского месторождения. Там обязательно должна быть составляющая по СПГ. — «Газпром» то заявляет, что иностранцы ему в Штокмане не нужны, то говорит обратное. Он, на ваш взгляд, сможет сам справиться с проектом? — Без всякого сомнения. Сейчас нет проблем с доступом к технологиям. Нет проблем с подрядчиками — плати, и придут, пробурят. Платформы мы сами строить умеем. Идут переговоры, и нам нужны факторы влияния на переговорщиков. При этом позиция, что собственником запасов и добываемой продукции будет «Газпром», остается неизменной. И вообще, я не думаю, что какие-то компании из-за обиды, что им не дали долю в освоении месторождения, откажутся работать с «Газпромом» в этом проекте. А даже если и откажутся, Бог с ними. В мире найдется немало компаний, которые с удовольствием возьмутся за проект. — Но зачем «Газпром» устраивает игры с иностранцами? Почему бы ему не нанять подрядчиков и не реализовать проект самому? — На этот вопрос вам лучше всего ответит Алексей Борисович Миллер.
А. Гридасов В последнее время внимание общественности сконцентрировано на болезненной теме — ценах на энергоносители. Проблемы накладываются одна на другую, совпадая или не совпадая по времени. Бензиновый, газовый, угольный кризисы будоражат общественное мнение, вызывая обоснованное беспокойство по поводу стабильности функционирования топливно-энергетического комплекса, энергетической безопасности страны. Цены не являются обособленным сегментом экономической или энергетической политики, это отображение социально-экономической обстановки страны, места ее экономики в международном разделении труда. Сложившиеся на сегодня уровни цен на энергоносители, конечно, вряд ли можно признать благоприятными для развития экономики страны. По значимости в энергетическом балансе Украины ведущая роль принадлежит нефти и нефтепродуктам. Поставки нефти в страну крайне монополизированы и осуществляются практически только из России. Уровень собственной добычи (4 млн. т) относительно ограничен и не может оказать существенного влияния на рынок нефти. Соответственно и уровень цен на нефть формируется условиями ее поставки из РФ. Политика правительства России по изъятию у нефтеперерабатывающих компаний разницы между внутренними ценами и ценами мировых рынков в виде экспортных пошлин и платы за использование природных ресурсов оказывает непосредственное влияние и на нефтяной рынок Украины. Принимая во внимание, что в цены закладываются усредненные нормативы для европейских рынков, цена на нефть для нашей страны, по мнению автора, оказывается, как минимум, завышенной на разницу в стоимости транспортировки между заводами Украины и европейских стран. Возможно, этим и объясняется наличие периодически появляющихся сообщений о том, что стоимость российской нефти в Украине выше, чем в странах ЕС. С учетом складывающегося спроса и предложения стоимость российской нефти оказывает влияние и на цену реализации украинской нефти в сторону ее удорожания. Отечественный рынок нефтепродуктов более конкурентный, чем рынок нефти, вследствие наличия большего количества субъектов хозяйственной деятельности и источников поставок продукции. Поэтому цены на нефтепродукты подвержены влиянию большего количества факторов. На цену нефтепродуктов от нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) Украины, кроме стоимости нефти, существенное влияние оказывает уровень использования мощностей и глубина переработки нефти. К сожалению, по этим показателям отечественные заводы значительно отстают от западноевропейских и лишь немногим уступают российским заводам. В результате украинская нефтепереработка оказывается неконкурентоспособной как по стоимости, так и по качеству продукции. Например, по состоянию на конец декабря прошлого года стоимость 1 т бензина марки А-95 (при худших показателях отечественного бензина) на западноевропейских рынках составляла порядка $490, а на Кременчугском и Лисичанском НПЗ цена франко-завод превышала указанный уровень более чем в 1,5 раза, на Шебелинском газоперерабатывающем заводе — почти на 1/3, а цена франко-граница Украины Мажейкяйского НПЗ только в 1,1 раза. Естественно, что после снятия Украиной ввозной пошлины на нефтепродукты, доля их импортной составляющей увеличилась до 1/3. Как следует из заявлений менеджеров Лисичанского и Кременчугского заводов, производство нефтепродуктов на этих предприятиях в последнее время убыточно и они рассматривают вопрос прекращения или дальнейшего сокращения нефтепереработки. Следовательно, если не в ближайшее время, то в период посевной кампании в нашей стране может возникнуть острый дефицит нефтепродуктов. Ситуация складывается довольно напряженная, и как выход нефтепереработчики предлагают не только восстановить ввозную пошлину на нефтепродукты, но и увеличить ее многократно по сравнению с ранее действовавшей. Интересно, что и предлагаемый размер пошлины не совсем устраивает НПЗ: они требуют все новые льготы и условия работы, что, впрочем, объяснимо, учитывая их конкурентоспособность. Конечно, время для модернизации НПЗ в значительной мере упущено. При сложившемся, главным образом, мазутном направлении переработки нефти и реализации мазута по $200 за тонну при цене нефти $330-400 и удельном весе мазута в нефтепереработке более 35% обеспечить рентабельную работу заводов достаточно проблематично, и они дружно остановились или останавливаются. Таким образом, Украина вновь оказывается на уровне производства периода предприватизационной подготовки заводов 90-х годов прошлого столетия, на основании чего можно сделать вывод о неэффективности или даже отсутствии государственного регулирования рынков нефти и нефтепродуктов. И уж к таковому, конечно, невозможно отнести административное вмешательство в процессы ценообразования. Учитывая напряженность ситуации, государству совместно с собственниками заводов следует принять адекватные меры краткосрочного и долгосрочного характера. Прежде всего, исходя из потребности страны в первом полугодии текущего года Министерству топлива и энергетики Украины и Государственному комитету Украины по государственному материальному резерву необходимо получить как обязательства заводов по объемам производства, так и зарубежных поставщиков топлива относительно объемов и сроков его поставок на рынок нашей страны и, в случае необходимости, привлечь кредитные ресурсы для гарантированного обеспечения отечественных потребителей. Конечно, владельцы заводов должны предоставить четкий бизнес-план хотя бы на двух-, трех-, пятилетний период с тем, чтобы сообщить о своих намерениях относительно объемов переработки, ее глубины, а также качества нефтепродуктов. И, что не менее важно, об источниках финансирования, поскольку предложение о финансировании главным образом за счет цен для потребителей Украины, разумеется, не может быть поддержано. Ухудшение положения на рынках нефти и нефтепродуктов сопровождается негативными тенденциями также и в транспортировке нефти магистральными трубопроводами. Постоянное уменьшение объемов транспортировки, к сожалению, является закономерным процессом и отражает политику России по диверсификации поставок нефти. Что касается трубопровода Одесса — Броды, то его ввод в эксплуатацию был тактическим ходом, что подтверждается как его неполной загрузкой, так и общим уменьшением объемов транспортировки нефти, вместо обещанного увеличения. С экономической точки зрения ввод в эксплуатацию нефтепровода Одесса — Броды при определенных условиях возможно и был оправдан. При технико-экономическом обосновании запуска исходили, насколько можно понять из сообщений, из его полной загрузки в объеме 9 млн. т. Но, в конечном итоге, по настоянию российской стороны, в соглашении была принята обтекаемая формулировка объема прокачки до 9 млн. т. Это стало ключевым моментом, позволившим осуществлять фактическую прокачку даже менее 6 млн. т, который перечеркнул экономику проекта. По данным компании «Укртранснефть», доход от эксплуатации этой системы ниже, чем налоговые и амортизационные отчисления, а также платежи по привлеченному у ТНК-ВР кредиту. Такая же неопределенность в объемах транспортировки нефти по нефтепроводу «Дружба» при реанимации проекта «Дружба — Адрия» может свести на нет экономику транспортировки для Украины. Цены не являются обособленным сегментом экономической или энергетической политики, это отображение социально-экономической обстановки страны При рассмотрении проблем экономики транспортировки необходимо, прежде всего, исходить из чисто экономических, а не политических факторов. Постоянные затраты на эксплуатацию трубопровода должны составлять базовую основу цены, а переменные — зависеть от объемов прокачки нефти. Тогда при уменьшении объемов транспортной работы переменная часть тарифа увеличивается, а при увеличении — соответственно уменьшается. Только так могут быть обеспечены условия для нормальной эксплуатации трубопроводов. Игнорирование принципа «транспортируй или плати» при согласовании стоимости транспортировки, установление фиксированной цены на многие годы без учета инфляционной составляющей приводит к необоснованным и необъяснимым потерям стороны, обеспечивающей транспортировку. Цены на природный газ представляют собой взрывоопасную смесь геополитики, монополизма и популизма. Стараниями Национальной акционерной компании «Нефтегаз Украины» рынок этого энергоносителя в последние годы практически полностью монополизирован, усилив тем самым значение геополитического фактора. Поставки на рынок небольших объемов продуктов несколькими независимыми поставщиками газа не могут оказать на него сколько-нибудь серьезного влияния. Монополизация проходила под предлогом обеспечения гарантированных поставок газа населению и бюджетным организациям, установленные цены для которых были ниже реальных затрат на его добычу и транспортировку. Исходя из этого же аргумента единый рынок газа искусственно, административно разделен на 2 сектора: якобы рынок газа собственной добычи для реализации газа населению, коммунальным и бюджетным организациям и рынок импортного газа для остальных потребителей. Ошибочность представления о дешевизне газа, реализуемого населению, и популизм являются прочным основанием для блокирования цен, которые не изменяются с 1999г. И это несмотря на рост затрат газовых компаний, а также на увеличившиеся доходы населения. Уже в текущем году Верховной Радой Украины принято еще одно постановление о запрете изменения цен на энергоносители, и соответственно Национальная комиссия регулирования электроэнергетики отменила свое постановление об изменении цен на газ и электроэнергию с 1 января 2006г. Кроме огромного вреда, субсидирование населения за счет промышленности ничего полезного не дает экономике страны. Ведь суммы, недоплаченные населением, перекладываются на стоимость промышленной продукции и услуг и, пройдя по цепочке от сырья до готовой продукции, неизбежно увеличиваются не только на размер дотации, но и на стоимость обслуживания привлекаемых кредитных ресурсов. Поэтому не приходится удивляться, что стоимость многих потребительских товаров в столицах зарубежных стран ниже, чем в Киеве. Занижение стоимости энергоносителей не стимулирует энергосбережение, уменьшает стоимость рабочей силы и тем самым препятствует внедрению новой техники и повышению производительности труда. Учитывая, что социально незащищенным слоям населения компенсируются потери от удорожания газа, необходимо срочно начать приведение к паритету реальной стоимости газа для населения и его цены. Изменение цен для населения позволит стабилизировать уровень цен для промышленности после увеличения стоимости импортируемого газа примерно на уровне $110 за 1 тыс. м3 и тем самым смягчить ценовой шок для экономики. Понятна необычно резкая оценка председателя совета директоров корпорации «Индустриальный союз Донбасса» Сергея Таруты изменения действовавших долгосрочных соглашений с Россией о ценах на газ на период до 2010г. («Экономические известия», 12 января 2006г., с. 1, 4). Но ведь и реальной помощи исполнительной власти от отечественного бизнеса в обосновании цен на газ, его транспортировку, хранение и, наконец, в информационном сопровождении переговоров с РФ не было. Заявление российских официальных лиц о том, что цена на газ для Украины ($50 за 1 тыс. м3) занижена и не соответствует мировому уровню, не имело под собой реальных оснований, кроме формально меньшей величины цены по сравнению с ценой поставляемого газа в другие страны. Ведь плата за услуги Украины как транспортного звена доставки газа также была в разы меньшей, чем в соседних странах. По расчетам аналитиков East European Gas Analysis, повышение Россией цен на газ вполне компенсируется в рамках существующих в Европе транзитных ставок. Таким образом, реальной компенсацией повышения цен на импортируемый газ может стать изменение ставки на транзит газа и его хранение в подземных хранилищах. Принятая в результате переговоров украинской стороной ставка платы за транзит в размере $1,6 за 1 тыс. м3 на 100 км, да еще и на многолетний период, по нашему мнению, не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Ведь уже в 90-х годах прошлого столетия в договорных отношениях с ОАО «Газпром» фигурировало соотношение цен на газ и транспортировку как $80 и $1,75. Тем более непонятна стабильность цен транспортировки при динамике цен на газ, т.к. только на производственно-технические нужды магистральных газопроводов расходуется десятая часть от общего потребления газа Украиной. Каждый доллар повышения цен на газ будет приносить прямые потери магистральным газопроводам в сумме $7,6 млн. и газораспределительным компаниям — $1,1 млн. Кроме того, нельзя не учитывать инфляционные процессы, происходящие в стране и мире. По самым скромным подсчетам, потери от инфляции за пятилетний период составят 1/3 от полученного дохода. Неужели к 2030г. Украина должна остаться без трубопроводов? Суровые условия нынешней зимы заставляют по-новому оценить роль и значимость подземных хранилищ газа. Газ в хранилищах — это не только компенсатор пиковых суточных или месячных режимов потребления, но и страховой запас в форс-мажорных обстоятельствах. При наличии в украинских хранилищах 30 млрд. м3 газа и отечественные, и зарубежные потребители не испытывали бы его нехватку, а премьер-министр и министр топлива и энергетики страны не выступали бы в роли просителей дополнительных поставок газа в страну. Конечно, в таких условиях цена за хранение газа должна быть самостоятельной экономической категорией, а не довеском к цене транзита. Поэтому исходя из экономических обстоятельств ее уровень должен составлять не 10-12 грн., а 100-120 грн. за сезон хранения. Ведь надежность поставок того стоит. Горно-геологические условия месторождений каменного угля в Украине, как и его качество и цена, не способствуют развитию угольной промышленности. Однако резкое удорожание природного газа изменяет соотношение цен газ — уголь в пользу последнего и позволяет по-новому оценить перспективы отрасли. Уже сейчас отдельные предприятия отрасли являются вполне конкурентоспособными как на внутреннем, так и на мировом рынках, что в минувшем году позволило экспортировать более 3,5 млн. т угля и 1 млн. т кокса. Реальной компенсацией повышения цен на импортируемый газ может стать изменение ставки на транзит газа и его хранение в подземных хранилищах В то же время затянувшиеся процессы реорганизации и модернизации не способствуют преодолению кризисных явлений в отрасли. Она остается в целом убыточной, а по предприятиям с государственной формой собственности себестоимость угля превышает его цену примерно на 22% («Энергобизнес», №51, 2005г., с. 63-64). Вместе с тем только в 2005г. цена на энергетический уголь повысилась на 28% (до 215,5 грн.), в январе нынешнего года она уже составляла 236 грн., а к концу года по прогнозу достигнет 263 грн. («Экономические известия», 9 февраля 2006г., с. 7). Таким образом, последняя из приведенных цен будет в точности соответствовать цене, сложившейся на мировых рынках в размере $52 за тонну угля калорийностью 7 тыс. ккал/кг («Энергетическая политика Украины», №11, 2005г., с. 8). Учитывая калорийность и другие качественные показатели украинского угля, можно утверждать, что его цена превысит мировой уровень в 1,4-1,7 раза. Представляется, что без внедрения конкуренции (а предложение об этом руководство отрасли считает просто бессмысленным) и рыночных отношений между поставщиками топлива и потребителями, развития местной сырьевой базы при ее открытой разработке обеспечить устойчивое функционирование и развитие угольной промышленности будет невозможно. Принятая в результате переговоров украинской стороной ставка платы за транзит в размере $1,6 за 1 тыс. м3 на 100 км, да еще и на многолетний период, не соответствует реалиям сегодняшнего дня Увлеченность административными методами руководства, директивным установлением цен без четкой концепции развития отрасли, ее разгосударствления, рыночных отношений не выведут отрасль из тупика. И как это может произойти, если для лучших предприятий отрасли, таких как «Свердловскантрацит» и «Ровенькиантрацит», закупочные цены на уголь не изменялись еще с конца прошлого столетия. Применение расчетных цен, когда у лучших предприятий изымается доход и перераспределяется в пользу отстающих, ни к чему кроме стагнации привести не может. В результате отсутствия в стране целостной политики развития сырьевой базы ядерной отрасли цены на закупаемое ядерное топливо также превышают мировой уровень. Украина приобретает ядерное топливо по ценам «не только в 2 раза превышающим цены для российских АЭС, но и уровень, рассчитанный по принятой в международной практике методологии, исходя из стоимостных параметров, зафиксированных правительством РФ до 2010г.». В качестве итога можно констатировать, что только энергичная, динамичная энергетическая политика, направленная на повышение эффективности производства, передачи и поставки энергоносителей, диверсификация источников их импорта позволят преодолеть негативные тенденции в формировании цен на энергоносители.
Приложение 1. Буксующие альтернативыазербайджан ищет варианты использования неископаемых энергоисточников. Новая страница 1. Гост р 51380-99. Энергетика и экономика россии. Главная -> Экология 
|