|
| |
|
Главная -> Экология
Дмитрий мигалин и. Переработка и вывоз строительного мусораСергей Сенинский На недавних переговорах с Европейским союзом - по поводу вступления России во Всемирную торговую организацию - Москва пообещала Брюсселю ускоренное продвижение к ратификации Киотского протокола . А на прошлой неделе в Кёльне прошла первая международная выставка CarbonExpo, на которой обсуждалось, как в недалеком будущем начнет работать европейский, и не только, рынок квот на выброс в атмосферу тех газов, которые создают на земле так называемый парниковый эффект . Какое место может занять на этом рынке Россия, если допустить, что российский парламент ратифицирует Киотский протокол? И как увязать перспективы участия в торговле квотами на эмиссию газов, с одной стороны, а темпы экономического роста и сокращение энергоемкости российской экономики, с другой? Сначала выясним что, собственно, происходило в Кёльне на прошлой неделе? Состоялись ли - в ходе выставки - первые реальные сделки по квотам на выброс газов? Какие страны участвовали? В канун закрытия выставки CarbonExpo на вопросы передачи ответил её директор, сотрудник Всемирного банка Роберт Дорнау, к которому обратился наш корреспондент в Бонне Дмитрий Аскоченский: Роберт Дорнау: 11 июня в Кельне заканчивает свою работу первая международная выставка-конгресс CarbonExpo, директором которой я являюсь. На ней были представлены 58 участников из более чем 50 стран. За три дня выставки и сопутствующего ей конгресса были представлены не только современные научные исследования в этой области, но и заключены первые реальные сделки. Так, дочерняя компания Всемирного банка - Prototype Carbon Fund - заключила два проекта: с Индонезией с Южной Африкой, реализация которых приведет к значительному сокращению эмиссии углекислого газа в этих странах. Здесь речь, правда, идет не о торговле квотами на выброс углекислого газа, а - о продаже именно проекта. Сделки по квотам чаще всего являются предметом торга между конкретными предприятиями в двухсторонних и, чаще всего, конфиденциальных переговорах, поскольку участники обычно стараются не оглашать цену сделки. В проектах же больше участников, и они не являются секретными... Сергей Сенинский: Существует ли объяснение, почему, в рамках Киотского протокола, за точку отсчета (в определении того, на сколько те или иные страны должны сократить выбросы газов) взят именно уровень 1990 года? Ведь стартовые условия для разных стран оказываются в этом случае разными... Или - потому лишь, что Рамочная конвенция ОНН об изменении климата (на основе которой спустя пять лет и возник Киотский протокол) была принята еще весной 1992 года? Наш второй собеседник - в Москве - директор Центра по эффективному использованию энергии Игорь Башмаков: Игорь Башмаков: Страны имеют некоторую гибкость в выборе базового года, от которого и считаются обязательства конкретной страны. Это - необязательно 1990 год, а это плюс-минус 2-3 года. Многие страны выбрали для себя именно 1990 год. Но есть и страны, которые выбрали 1988-ой. А определяется это многими факторами. Ну, во-первых, действительно, во многом тем, что в 1992 году была принята Рамочная конвенция. А для многих стран, особенно с переходной экономикой, тем, что они после 1990 года оказались в послекризисной ситуации, когда сократились масштабы объемы экономической деятельности, а соответственно и выбросы... Сергей Сенинский: Вновь - в Кёльн. Как часто планируется проводить теперь международные выставки CarbonExpo? Какие страны смогут в ней участвовать? И будет ли это только выставка или - также - и ярмарка, то есть некая торговая площадка? Роберт Дорнау: Выставка CarbonExpo будет проводиться ежегодно, по крайней мере, в ближайшие 5 лет - об этом договорились её соучредители: Кёльнская выставка, Международное агентство по торговле продуктами эмиссии (International Emission Trading Assotiation) и Всемирный банк. Участвовать в этих выставках приглашаются все участники процесса торговли квотами на эмиссию газов - как из стран Европейского Союза, так и из других регионов мира. Покупателям и продавцам квот совершенно не запрещается обсуждать на нашей выставке возможные сделки. Собственно, это и является нашей целью - свести все заинтересованные стороны друг с другом. Что особенно важно - мы даем возможность встретиться представителям даже самых небольших компаний из развивающихся стран, для обсуждения возможных сделок. Этим мы сильно упрощаем им жизнь, делая ненужным трудоемкий поиск партнеров, и экономим их время и деньги на утомительные путешествия. Сергей Сенинский: Мы уже упомянули о разных стартовых условиях , в которых - если иметь в виду контекст Киотского протокола - оказались разные страны мира на рубеже 90-ых годов прошлого века. Скажем, на долю Соединенных Штатов, как на крупнейшую экономику мира, приходилась тогда чуть не одна треть всех выбросов газов, приводящих к парниковому эффекту ... Игорь Башмаков: США продемонстрировали на протяжении достаточно длительного периода времени возможность развивать промышленность, не увеличивая при этом энергопотребления. Примерно 30 лет, то есть с 1973 года, промышленность США развивалась без увеличения объемов энергопотребления. Вопрос - что дороже: обеспечивать импорт дорогих, особенно сейчас, энергоносителей и безопасность атомных электростанций, или вкладывать деньги в обеспечение энергетической эффективности страны и таким образом снижать выбросы? То есть вопрос не столько в стартовых условиях, сколько в предпочтениях конкретной страны, а также конкретных лиц, принимающих решения... Сергей Сенинский: В какой мере сравним с этим пример Китая, который, как и США или Индия - отказался ратифицировать Киотский протокол? Игорь Башмаков: Это - очень интересный пример. Когда Китай в 1990 году, хотя начал он намного раньше, быстрый экономический рост, энергоемкость экономики была достаточно высокой. И если мы сравним 1990 год и 2001-ый, то получим очень интересные результаты: среднегодовые темпы роста ВВП Китая составляли 11%, а среднегодовые темпы роста энергопотребления - только 3%. То есть энергоэффективность повышалась примерно на 8% в год. Это - совершенно феноменальный результат, пока не достигнутый и не повторенный никакой другой страной. И при том, что китайская экономика за поседение 11 лет выросла практически в 3 раза, энергопотребление увеличилось очень несущественно. Выбросы, конечно, тоже выросли, но совершенно непропорционально тому, насколько увеличилась экономика Китая... Сергей Сенинский: А если иметь в виду какие-то страны, скажем, Центральной и Восточной Европы? Игорь Башмаков: Еще два очень интересных примера - Польша и Чехия. Польше удалось с 1990 до 2001 год увеличить свой ВВП на 45% и при этом снизить энергопотребление на 9%. Результаты у Чехии чуть менее впечатляющие: они повысили ВВП на 5% за эти же 11 лет, но снизили при этом энергопотребление на 13%. То есть некоторые страны с переходной экономикой продемонстрировали явление, которое называется decoupling, то есть когда экономический рост сопровождается не увеличением энергопотребления, а иногда даже и его снижением, за счет того, что электроэнергия в экономике просто начинает более эффективно использоваться... Сергей Сенинский: Это, видимо, более чем актуально и для России. Ведь энергоемкость российской экономики - одна из самых высоких в мире, если иметь в виду промышленные страны. Игорь Башмаков: Это - тот путь, который для себя должна выбрать Россия. Если мы ставим задачу удвоения ВВП, но сохраним при этом энергоемкость на сегодняшнем уровне, то к 2010 году Россия превратится в чистого импортера энергоресурсов. То есть у России - нет выбора. Она должна повышать энергоэффективность своей экономики. И если она этого не сделает, то вопрос даже не в том, сколько она будет выбрасывать газов в атмосферу, а в том, как далеко ей удастся продвинуться, с точки зрения экономического роста. А далеко ей продвинуться - не удастся... Сергей Сенинский: Польша и Чехия, о которых вы только что говорили, вступили в Европейский союз всего полтора месяца назад. А в целом по ЕС, раз уж мы об этом заговорили, каким за последние 10-12 лет оказалось соотношение темпов экономического роста и динамики энергопотребления? Игорь Башмаков: В Европейской Союзе за последние 11 лет ВВП увеличился на 26%, а энергопотребление - на 13%. То есть на каждый процент роста ВВП в ЕС, энергопотребление увеличивалось на 0,5%, а энергоэффективность тоже увеличивалась на 0,5%. То есть ЕС демонстрирует одну из самых сбалансированных стратегий развития... Сергей Сенинский: Почему именно Европа столь упорно добивается ратификации Киотского протокола большинством стран? Европейский союз был готов даже фактически забыть о большинстве своих прежних требований к России на переговорах о её вступлении в ВТО - только бы получить взамен заявление Москвы о том, что она будет стремиться к ратификации Киотского протокола? Роберт Дорнау: Европа является сегодня локомотивом международного процесса борьбы против глобального изменения климата. Европейские страны первыми ввели торговлю квотами на продукты эмиссии - на уровне промышленности. И взяли на себя обязательства по торговле продуктами эмиссии, минимум, до 2012 года, а скорее всего - на гораздо больший срок. То есть 25 стран Европейского союза, которые подписали Киотский протокол, взяли на себя обязательства выполнять его условия. Инициаторам процесса очень важно добиться того, чтобы Киотский протокол рассматривался как рамочное условие любых действий в этом направлении. А для осуществления этого, ввиду определенного стечения обстоятельств, оказалась необходимой поддержка России. Ведь США однозначно заявили, что не собираются ратифицировать Киотский протокол, Китай готов участвовать в его проектах, но категорически отказывается признавать сами квоты. Для вступления же Киотского протокола в силу необходимо, чтобы он был ратифицирован, как минимум, 55 странами, а также - имеющими 55 и более процентов квот на выброс углекислого газа. Чтобы достичь этих последних 55%, Европе и необходима Россия с ее квотой. Первый барьер - ратификацию протокола 55 странами - мы давно уже преодолели: на сегодня Киотский протокол ратифицирован 115 странами. Сергей Сенинский: Киотский протокол предусматривает сокращение - в период с 2008 по 2012 год - общих объемов выбросов газов в атмосферу крупнейшими их производителями. Но каждым - по-разному. Скажем, Европейский союз - на 8%, к собственному уже уровню 1990 года, США (если ратифицируют протокол) - на 7%, Япония - на 6%. К странам с развивающейся экономикой, в том числе - России, выдвигаются более мягкие требования: не превысить уровень 1990 года. Рассчитать общую квоту для той или иной страны в целом - не самая трудная задача. Куда сложнее - распределить эту, национальную, квоту внутри страны... Роберт Дорнау: Это - очень сложный процесс. Государство само решает, как распределить полученную им по Киотскому протоколу общую квоту выбросов углекислого газа среди конкретных предприятий трех основных секторов экономики - промышленности, транспорта и частного сектора, сельского хозяйства. Что касается квот для промышленности, то после многолетних переговоров многие европейские государства только что представили свои планы такого внутреннего распределения национальной квоты в Европейскую комиссию. Разумеется, каждое предприятие боролось, как могло, чтобы увеличить свою долю в общей квоте. Со своей стороны, Европейская комиссия разработала рамочные условия перераспределения квот с учетом интересов всех отраслей экономики - по возможности, исключающие перекосы этого рынка... Сергей Сенинский: Но представим, что будущий международный рынок квот на выброс в атмосферу углекислого и других газов, сформировался. В Европе, по предварительным планам, он должен возникнуть уже в 2005 году. В целом как в ближайшие годы может сложиться на нем баланс спроса и предложения? Игорь Башмаков: На рынке всегда существуют спрос и предложение, и эти кривые пересекаются в разных местах. Так как очень много факторов влияет и на спрос, и на предложение. Какой фактор будет доминировать, пока сказать трудно... Но из опыта, например, Великобритании, где уже некоторое время существует торговля квотами, можно извлечь, по крайней мере, два урока. Первый урок - постепенно снижаются цены на квоты. То есть оказывается, что снижать выбросы не так дорого, как это кажется с самого начала... Сергей Сенинский: А - второй урок? Игорь Башмаков: Второй урок связан с тем, что даже одинаковые квоты стоят по-разному, все зависит от того, насколько надежен продавец. Гарантированно ли снижает он эмиссию - на проданное вам количество, или существуют некоторые сомнения, не превысит ли он потом собственную квоту, в результате чего ваша квота, которую вы у него купили, уже не будет действительной.. То есть это опять вопрос качества товара, вопрос цены. Я думаю, что сейчас будет некоторое снижения цен. А ближе к 2008 году, когда страны уже будут обязаны выполнять свои киотские обязательства, которые определены на 2008 - 2012 год, наибольший спрос предъявят те страны, которые тяжелее всего справляются со своими обязательствами. То есть, как мне представляется, в ближайшей перспективе цены могут упасть, но потом - к 2008 году - они могут повыситься... Сергей Сенинский: В принципе - в этом могла бы участвовать и Россия. Другое дело, в каких масштабах... учитывая соотношение энергопотребления и темпов экономического роста... Игорь Башмаков: За несколько последних лет в России тоже достаточно существенно снизилась энергоемкость. И поэтому когда оппоненты ратификации Киотского протокола говорят, что, ратифицируя этот протокол, Россия продает свой экономический рост, это не соответствует действительности. Например, за последние 5 лет в России вообще не возросли объемы потребления электроэнергии, а ВВП при этом увеличился примерно на 30%. То есть Россия пока еще не настолько энергоэффективна , как Польша или Чехия, но уже иллюстрирует возможность разрыва экономического роста и энергопотребления. Сергей Сенинский: В Европейском союзе - в среднем - объемы выбросов, например, углекислого газа - в расчете на душу населения - почти втрое меньше, чем в тех же Соединенных Штатах, и примерно в полтора раза меньше, чем в России. Стало быть, есть, что продавать - если иметь в виду излишки квот. Но Европа, сколь известно, намерена их и покупать. У кого, в первую очередь? Роберт Дорнау: Здесь необходимо сразу оговориться: Соединенные Штаты - это одно государство, с одной квотой. Европейский Союз - это 25 государств с 25 квотами, которые (правда, в прежнем составе, из 15 стран), в соответствии с Киотским соглашением, взял на себя коллективное обязательство снизить выбросы углекислого газа в атмосферу на 8%. С экономической точки зрения, положение в этих 25 странах Европейского Союза также не однородно. Прежде всего, в новых странах ЕС в период после 1990 года наблюдался определенный экономический спад, за счет чего реальный объем выбросов в них сократился. А значит - у них возникают излишки квот, которые они вполне могут выставить на продажу. Будут ли они продавать их только в пределах Европейского союза, или и третьим странам, пока неизвестно. Кому эти страны будут продавать свои квоты, решать будут они сами, но, по нашим расчетам, они смогут продать именно столько, сколько требуется странам старой Европы... Сергей Сенинский: Если допустить, что так оно и будет, получается, что Европа вполне может обойтись без сторонних квот, в том числе и российских... Впрочем, это только предположения:. На этом рынке - что, собственно, является единицей товара ? Сколь она универсальна, если газы - разные? И какова нынешняя цена этой единицы? Роберт Дорнау: Единицей товара является метрическая тонна углекислого газа. Если речь идет о других газах, то их пересчитывают, с соответствующими коэффициентами, по отношению к углекислому газу. А тот или иной коэффициент определяется уровнем теплопроводности того или иного вещества по отношению к углекислому газу. Так, например, теплопроводность метана, еще одного газа, вызывающего парниковый эффект , в 21 раз меньше, чем углекислого газа. То есть одна тонна метана, попавшая в атмосферу, по своему воздействию, соответствует сразу 21 тонне углекислого газа. Ну, а что касается потенциальной емкости этого рынка, то, например, такая уважаемая аналитическая компания, как норвежская Point Carbon, оценивает его потенциал к 2010 году в 10 миллиардов евро. На сегодня цена одной метрической тонны углекислого газа составляет в среднем 10 евро. Игорь Башмаков: Любые данные возможного дохода России от торговли эмиссией существенно меньше возможных потерь в экономическом росте России из-за того, что мы недостаточно сможем обеспечить высокую продуктивность нашей энергетики! То есть энергоемкость у нас будет достаточно высокая. Из-за этого при повышении темпов экономического роста просто не будет хватать энергоресурсов для энергопотребления... Сергей Сенинский: И каковы ваши прогнозы? Игорь Башмаков: Прогнозы примерно такие: каждый процент потери внутреннего потребления энергоресурсов дает нам недополучение экономического роста примерно в 1,5 миллиарда долларов. То есть для нас вопрос снижения выбросов - это не просто вопрос снижения эмиссии, а это вопрос выживания и развития нашей экономики. Не сделав тех же самых усилий, которые требуются для обеспечения торговли эмиссией, для снижения выбросов газов, мы просто не сможем обеспечить темпы экономического роста. Я уже не говорю об удвоении ВВП, но даже в полтора раза его не сможем увеличить... Сергей Сенинский: Сколь плодотворна, на ваш взгляд, сама идея создания в России некой внутренней карбоновой биржи ? Когда предприятия будут торговать квотами на выброс газов - между собой, не экспортируя их в другие страны? Если, разумеется, допустить, что внутреннее распределение квот - между национальными предприятиями и компаниями - состоится... Игорь Башмаков: Я считаю, что такая идея плодотворна. При ее реализации мы сможем выдвинуть экологический аспект экономического развития на передний план и при этом научиться торговать квотами сначала у себя в стране. Любой купец, который хочет торговать на международном рынке, должен сначала просто научиться торговать этим товаром. А лучше всего этому научиться можно у себя дома, и уже потом начинать деятельность в более широком масштабе. Поэтому я считаю, что это - очень хорошая идея, и без ее реализации мы вряд ли сможем эффективно торговать... Сергей Сенинский: Спасибо обоим собеседникам сегодня. Напомню, на вопросы передачи отвечали: в Кёльне - директор выставки CarbonExpo, сотрудник Всемирного банка Роберт Дорнау; к нему обратился наш корреспондент в Бонне Дмитрий Аскоченский. Нашим собеседником в Москве был директор Центра по эффективному использованию энергии Игорь Башмаков...
Министерство металлургии Свердловской области подвело итога смотра-конкурса по энергосбережению среди горно-металлургических предприятий региона. Победителями стали ОАО «Севуралбокситруда», входящее в Группу «СУАЛ», Богословский алюминиевый завод — филиал ОАО «СУАЛ», ОАО «Серовский завод ферросплавов» и ОАО «Нижнетагильский к металлургический комбинат». Мероприятия по энергосбережению позволили снизить долю стоимости топливно-энергетических ресурсов в себестоимости продукции на Богословском алюминиевом заводе на 1,4 процента, на СУБРе — 1,2 процента. Общеэкономический эффект от внедрения энергосберегающих технологий и оборудования составил в 2002 году 365,5 миллиона рублей, или порядка 80 тысяч тонн топлива. Министр металлургии Свердловской области Владимир Молчанов вручил дипломы победителям. Кроме того, он наградил дипломами большую группу работников энергетических служб этих предприятий. Стоит отметить, что если в 2000 году в конкурсе по энергосбережению участвовало только восемь акционерных обществ, то в 2002 году свои заявки на участие прислали все ключевые предприятия Свердловской области. Итоговое совещание смотра-конкурса состоялось на Богословском алюминиевом заводе-филиале ОАО «СУАЛ». Место проведения акции было выбрано неслучайно: БАЗ уже трижды становился победителем областного конкурса. На сегодняшний день завод является одним из самых энергоемких производств региона. Потребление топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) на БАЗе составляет свыше 1,2 миллиона тонн условного топлива в год. На долю самых энергоемких видов продукции — глинозема и алюминия — приходится 95 процентов выпускаемой предприятием продукции. Поэтому завод в течение последних шести лет последовательно реализует программу энергосбережения. Результаты такой политики налицо: если в 1996 году доля ТЭР в себестоимости глинозема составляла 21 процент, алюминия — 33 процента, то в 2002 году эти показатели составляют 16 процентов и 30 процентов соответственно. За шесть лет экономия электрической энергии на БАЗе составила 627 миллионов киловатт-часов, тепловой энергии 1954 тысячи гигакалорий, природного газа 92 миллиона кубометров. Экономический эффект — 497 миллионов рублей. Среди важнейших организационных и технологических мер, реализация которых позволяет Богословскому алюминиевому заводу сделать энергосбережение более эффективным, числятся создание специализированной энергетической лаборатории, проведение энергетических обследований, разработка комплексных мероприятий по экономии ТЭР, реконструкции и модернизации оборудования, корректировка технологических параметров, влияющих на потребление энергоресурсов, создание единой документальной базы завода по энергосбережению. Руководство БАЗа четко понимает, что уменьшение расхода потребляемой энергии можно осуществить двумя путями: организационным и инвестиционным. Первый из них предполагает работу с персоналом завода, чтобы закрепить в их сознании понятие о недопустимости халатного отношения к проблеме энергосбережения. Второй путь предполагает внедрение инновационных технологий, которые позволят реально экономить энергоресурсы. А это, в свою очередь, приведет к удешевлению производственных технологий и, соответственно, выпускаемой продукции. Тогда ценовая привлекательность БАЗовского алюминия позволит заводу найти новых покупателей своей продукции. По словам технического директора БАЗа Александра Аминова, в настоящий момент на заводе идет технико-экономическая оценка использования электролизеров с обожженными анодами на 300 ампер. Уже по предварительным прикидкам эта технология позволит увеличить производство алюминия на 93 тысячи тонн ежегодно. Энергетические затраты при этом составят меньше 14 тысяч киловатт-часов на тонну «крылатого металла». Стоит отметить, что сейчас БАЗ расходует 14,8 тысячи киловатт-часов на производство тонны алюминия. Средний показатель для российской алюминиевой промышленности составляет 15,3 тысячи киловатт-часов на тонну. Новая технология позволит также сделать производство БАЗа более безвредным с точки зрения экологии: в атмосферу будет выбрасываться лишь водяной пар без примесей экологически вредных элементов таблицы Менделеева. Аминов заявил, что БАЗ намерен отстаивать внедрение технологии обожженных анодов во время защиты инвестиционных программ завода на ближайшие годы. Напомним, что данные программы утверждает руководство управляющей компании — СУАЛ-Холдинга. Аминов сообщил, что в холдинге существует единая система контроля над энергосбережением, которая позволяет управляющей компании оперативно реагировать на превышение нормативных расходов энергоресурсов предприятиями группы СУАЛ. Одним из способов такого реагирования является внедрение новейших энергосберегающих технологий. В начале февраля 2003 года на БАЗе состоится региональный технический совет холдинга, на котором будут обсуждаться проблемы энергосбережения в алюминиевой промышленности. Интересно, что БАЗ-СУАЛ осуществляет политику энергосбережения не только на заводе. В рамках договора о социальном партнерстве, заключенного СУАЛ-Холдингом с администрацией Краснотурьинска, где расположено предприятие, БАЗ осуществляет взаимодействие с городскими властями в решении проблем энергосбережения. Дело в том, что завод является практически единственным поставщиком тепло- и электроэнергии, горячей и холодной воды в дома горожан. Аминов сообщил, что муниципалитет установил систему учета потребления ТЭР, что позволило снизить их потребление. В настоящий момент, отметил технический директор, предприятие и муниципалитет проводят нормальную политику энергосбережения, при которой завод заинтересован в продаже большего количества энергии, а город — в сокращении ее потребления.
Рапс вместо нефти. Содержание. Владимир путин открыл дорогу реф. Используем энергию разумно. Новая страница 1. Главная -> Экология 
|