Главная ->  Экология 

 

О порядке утверждения и регистра. Переработка и вывоз строительного мусора

Одной из программных государственных задач, поставленных сегодня перед управленцами всех уровней, является внедрение новейших технологий энергосбережения. Уходят в прошлое нерентабельные котельные, которые «сжирают» многовато газа, поэтому, соответственно, тепло для потребителей становится «золотым».

 

Особую актуальность эта тема приобретает в условиях подорожания газа, которое прогнозируют абсолютно все эксперты энергорынка.

 

Областная власть также не стоит в стороне от проблемы. Как неоднократно подчеркивал председатель Николаевской ОГА Александр Садыков, энергосберегающие технологии — одно из приоритетных направлений деятельности облгосадминистрации.

 

— Приблизительно в мае минувшего года мы начали работу по оценке затрат, связанных с деятельностью наших теплоснабжающих предприятий. Мы взяли информацию по всем районам области относительно учебных, медицинских учреждений и административных зданий, — рассказывает заместитель председателя облгосадминистрации Сергей Исаков. — Полученную информацию проанализировали и определили наиболее проблемные в области районы.

 

В частности, выяснилось, что в медицинской отрасли наиболее нерентабельная система отопления в областном противотуберкулезном диспансере (с. Надбугское Николаевского района). Для сравнения: если областная детская больница тратит на отопление своих помещений 240 тыс. грн. в год, то диспансер при немного меньших площадях ежегодно «выбрасывает» сумму в два раза большую — 477 тыс. грн!

 

Не сложно подсчитать, что в условиях повышения цены на газ затраты диспансера на отопление будут составлять больше 1 млн. грн. в год. Эти данные дали нам основание начать разработку проекта новой теплоэлектростанции (ТЭС) для данного учреждения.

 

По словам Сергея Михайловича, будущая станция будет базироваться на когенерационной технологии. «Когенерация» означает производство одной установкой нескольких видов энергии, например, энергии электрической и тепловой.

 

При сооружении такой станции область вместе с тем решает несколько задач. Во-первых, реализует государственную программу энергосбережения. Во-вторых, экономит бюджетные средства. В-третьих, решает вопрос загрузки николаевских предприятий значительными объемами работ.

 

Дело в том, что ТЭС может быть создана на базе или турбогенераторов, или дизельных (поршневых) машин. И наша область в этом плане выгодно отличается от других, поскольку имеет производство как турбогенераторов (ГП НПКГ «Зоря»-«Машпроект»), так и поршневых машин (ОАО «Первомайськдизельмаш»).

 

После проведенного тендера областная администрация поручила разработку проекта станции ООО «Информационные технологии и энергетические системы». Стоимость проектной документации — 114 тыс.грн., стоимость самого проекта сооружения ТЭС — 7 млн. грн.

 

Планируется, что средства частично будут выделяться из областного бюджета, частично — облгосадминистрация будет просить государственные субвенции. Не отбрасывается и вариант инвестиций.

 

Для того, чтобы обсудить детали проекта, определить возможные проблемы и наметить пути их преодоления, 8 января в облгосадминистрации состоялось совещание, на которое Сергей Исаков пригласил представителей фирмы «Информационные технологии и энергетические системы», начальника коммунального предприятия «Миколаївоблтеплоенерго» Владимира Березницкого, представителей управления жилищно-коммунального хозяйства облгосадминистрации. «Для того, чтобы в открытой дискуссии обнаружить положительные и отрицательные моменты проекта» – подчеркнул заместитель губернатора.

 

Отрицательные моменты действительно оказались. Например, выяснилось, что при осуществлении такого проекта ТЭС, по которому станция будет обслуживать сугубо диспансер, пострадают жилые дома, которые сейчас получают тепло от той же котельной, что и медицинское учреждение. Это проектанты не учли, и коммунальщики внесли свои коррективы.

 

Кроме того, пока что не до конца ясно, как распределить остатки энергии, которую станция будет вырабатывать в большом количестве. Также участники совещания решили, что необходимо еще раз тщательно определиться с местоположением будущей станции, поскольку есть несколько вариантов, и надо избрать оптимальный.

 

Впрочем, вопреки некоторым расхождениям во взглядах на реализацию проекта, в общем все участники совещания были единодушные в главном: ТЭС должна быть, она обязательно сэкономит средства общины и в то же время надлежащим образом согреет пациентов диспансера.

 

 

Комментарий к проектам документов, подготовленным Министерством промышленности и энергетики РФ и Министерством экономического развития и торговли РФ

 

На сегодняшний день Министерством экономического развития и торговли РФ (МЭРТ) и Министерством промышленности и энергетики РФ (Минпромэнерго) подготовлено два альтернативных комплекта документов, регулирующих вопросы реализации проектов совместного осуществления (ПСО) в соответствии со статьей 6 Киотского протокола. Ниже дается подробный анализ концепции и основных положений, содержащихся в представленных документах, с точки зрения их соответствия целям и задачам Киотского протокола, а также задач, стоящих в этой области перед Российской Федерацией.

 

1. По версии Минпромэнерго, инициаторами ПСО могут быть российские предприятия – владельцы соответствующих источников выбросов парниковых газов, либо лица, заключившие с владельцем источников выбросов договор, направленный на сокращение выбросов. По версии МЭРТ, инициатором проекта может быть инвестор, имеющий определенный рейтинг деловой активности либо договор с организацией, имеющей соответствующий рейтинг. При этом, как следует из контекста, такой инвестор может быть как российским, так и зарубежным.

 

Подход, предложенный Минпромэнерго, не выдерживает критики, т.к. упускает из виду потребителей энергии, а также альтернативных поставщиков энергии, которые могут осуществлять проекты по сокращению выбросов ПГ, не имея у себя источников выбросов.

 

Пример. ОАО «Волга», получающая энергию от внешней ГРЭС, работающей на ископаемом топливе, намерена построить у себя ТЭЦ на древесном топливе, и частично заместить внешнюю энергию собственной биоэнергией. По международным канонам такой проект является проектом, направленным на сокращение выбросов парниковых газов, несмотря на то, что выбросы в этом случае сокращаются на внешней ГРЭС. Однако если следовать логике Минпромэнерго, ОАО «Волга» не может быть заявителем такого проекта, так как не является владельцем источников, выбросы от которых уменьшаются в результате реализации проекта, и не имеет соответствующего договора с владельцем этих источников.

 

Или другой пример. Московская областная энергетическая инвестиционная компания (МОЭИК) строит в ряде городов России мусоросжигательные ТЭЦ. С точки зрения Киотского протокола это – углеродные проекты, которые могут быть квалифицированы как проекты совместного осуществления. Но по версии Минпромэнерго, МОЭИК, так же, как и ОАО «Волга», не может быть заявителем проекта.

 

И таких примеров множество. Помимо строительства котельных для обеспечения своих потребностей в энергии, потребители могут также инвестировать в проекты по энергосбережению, которые в соответствии с международными канонами тоже признаются проектами по сокращению выбросов.

 

С этой точки зрения подход, предложенный МЭРТ, точнее. Он ставит на первое место не наличие у заявителя проекта источников выбросов, а наличие у него намерения инвестировать в проект по сокращению выбросов. Однако требования к инвестору иметь на протяжении двух последних лет рейтинг деловой репутации, не более чем на четыре уровня ниже высшего рейтинга по версии одного из трех ведущих рейтинговых агентств, или договора с организацией, имеющей в течение двух последних лет рейтинг, не более чем на три уровня ниже высшего рейтинга одного из трех указанных рейтинговый агентств, сужает круг возможных заявителей проектов, закрывая доступ к механизмам Киотского протокола для абсолютного большинства российских предприятий, а равно и для большинства иностранных инвесторов, не имеющих такого рейтинга.

 

На самом деле, инициатором проекта может выступать любое лицо, намеренное инвестировать (т.е. осуществлять капитальные вложения) в проект, направленный на сокращение выбросов ПГ. Наличие или отсутствие у лица источников выбросов или договора с владельцем источника выбросов, а равно высокого рейтинга или договора с организацией, имеющей такой рейтинг, не имеет решительно никакого значения.

 

При этом следует различать инвестора, осуществляющего инвестиции (капитальные вложения в основные средства) с целью сокращения выбросов парниковых газов, и иностранного «инвестора», приобретающего эти сокращения на основании договора с организацией, инвестирующей в проект. Для устранения путаницы во втором случае следует говорить не об иностранном инвесторе, а об иностранном покупателе сокращений выбросов или об иностранном партнере. При этом такой иностранный покупатель (или партнер) не может быть заявителем проекта, если только он не уполномочен на это инвестором.

 

2. Минпромэнерго настаивает на том, что для реализации ПСО должны использоваться только отечественные технологии и оборудование. В документах МЭРТа такого требования нет, и это правильно. Выбор должен делаться в пользу тех технологий и того оборудования, которые позволяют вернее и надежнее сократить выбросы ПГ, а будет эта технология и это оборудование российским, китайским или американским, значения не имеет. Кроме того, требование использовать для реализации ПСО только российские технологии и оборудование означает предоставление преференций отечественным производителям, что противоречит уставу ВТО, а также РКИК и Киотскому протоколу, в которых особое место уделено вопросу передачи технологий.

 

3. Минпроэнерго требует, чтобы «при совершении действий, направленных на сокращение выбросов парниковых газов или увеличение абсорбции их поглотителями, заявитель проекта провел в установленном порядке инвентаризацию указанных выбросов на соответствующей установке (?) и обеспечил регистрацию фактической величины выбросов парниковых газов или уровня абсорбции их поглотителями, а также исходных условий выбросов парниковых газов или абсорбции их поглотителями в кадастре (?) выбросов парниковых газов».

 

Это требование совершенно излишне. На самом деле, для проекта нужно определить базовый уровень выбросов (так называемую базовую линию) - т.е. выбросы, какими они были бы в отсутствии проекта. Это своего рода точка отсчета, по отношению к которой будут определяться сокращения выбросов. Поэтому исследование базовой линии должно быть непременной составной частью проектной документации. Но нигде эту базовую линию регистрировать не нужно. Тем более в кадастре, который есть отчет о выбросах и не предназначен для регистрации чего бы то ни было. Для регистрации существует реестр, но в данном случае и в нем ничего регистрировать не нужно.

 

Следует заметить в этой связи, что на стадии осуществления проекта, в процессе ежегодного мониторинга сокращений выбросов ПГ, базовая линия тоже уточняется. В зависимости от фактически складывающихся на предприятии условий. Например, если по каким-то причинам предприятие полгода простояло без работы или работало на пониженных оборотах, базовый уровень выбросов для оценки сокращений выбросов будет скорректирован. Так что базовая линия (или как ее называют в документах «исходные условия выбросов») – это не более чем инструмент для оценки сокращений выбросов в результате реализации проекта, а не квота на выбросы, выделенная предприятию и подлежащая регистрации.

 

Другое дело, что для каждого зарегистрированного проекта в реестре должен открываться особый счет проекта, на который должны быть зачислены единицы установленного количества (ЕУК) в соответствии с планируемыми по проекту сокращениями выбросов. После реализации проекта и подтверждения фактического сокращения выбросов эти зарезервированные единицы установленного количества должны конвертироваться в единицы сокращения выбросов (ЕСВ) и по требованию заявителя проекта передаваться иностранному покупателю (партнеру) на основании договора, заключенного им с заявителем проекта.

 

4. Минпромэнерго требует, чтобы заявители проектов «оформляли гарантии и поручительства, обеспечивающие исполнение проектов». При этом неясно, какие, собственно, гарантии и поручительства имеются в виду. Технологические гарантии работы оборудования, приобретаемого для реализации проекта, предоставляет поставщик, который несет ответственность за достижение определенных, заявленных в контракте, параметров работы оборудования. Финансовые гарантии оплаты оборудования предоставляет банк покупателя через аккредитив, выставляемый в банке продавца. Какие же еще гарантии и поручительства требуются? Если бы речь шла о бюджетном финансировании, то можно было бы потребовать гарантии целевого использования выделенных средств. Но в случае с ПСО бюджет не несет расходов на реализацию проекта. ПСО вообще не имеет отношения к бюджетному процессу. А значит, ни о каких дополнительных гарантиях и поручительствах речи быть не может.

 

5. Документы Минпромэнерго предусматривают, что в зависимости от отраслевой принадлежности проектов они должны утверждаться различными отраслевыми министерствами – Министерством природных ресурсов, Министерством сельского хозяйства, Министерством промышленности и энергетики, Министерством транспорта.

 

Однако отраслевая принадлежность не является главным признаком ПСО. В самом деле, по какому ведомству числить, например, проект модернизации котельной, реализуемый сельскохозяйственным предприятием? Скорее, проекты можно делить по категориям источников выбросов в соответствии с классификацией МГЭИК. Но и это не более чем условность. Один проект может подпадать сразу под несколько категорий.

 

В документах МЭРТ единственным органом, уполномоченным утверждать проекты, является МЭРТ, а основанием для утверждения проекта предложено считать решение Межведомственной комиссии по проблемам реализации Киотского протокола. Это представляется более разумным, поскольку реализация проекта по сокращению выбросов носит характер инвестиционной деятельности, а его утверждение в качестве ПСО представляет собой форму государственной поддержки инвестиций. Однако требование рассматривать каждый проект на заседании Межведомственной комиссии вызывает возражения, т.к. комиссия не является постоянно действующим органом, и ее заседания проводятся нерегулярно.

 

Более оправданным представляется создание при МЭРТ специального органа по проектам совместного осуществления с полномочиями утверждать и регистрировать такие проекты, а также осуществлять контроль за их реализацией. При этом порядок работы этого органа и порядок его взаимодействия с заявителями проектов может определяться МЭРТом (возможно, по согласованию с другими заинтересованными федеральными министерствами) на основании общего положения, утвержденного Правительством РФ.

 

Решение о регистрации ПСО может приниматься единолично руководителем такого специального органа или коллегиально на заседании соответствующей комиссией. В любом случае это должен быть постоянно действующий федеральный орган, несущий в установленном порядке ответственность за свои действия и принимаемые решения.

 

Желательно также, чтобы этот орган имел региональные подразделения во всех субъектах Российской Федерации или хотя бы в федеральных округах. Это позволит уменьшить нагрузку на центральный аппарат и сделать всю процедуру утверждения и регистрации проектов более оперативной. При этом за аналогию следует взять работу налоговых органов, занимающихся регистрацией компаний и ведением реестра юридических лиц.

 

6. При федеральном органе по проектам совместного осуществления должны быть в установленном порядке аккредитованы компании, осуществляющие экспертизу проектов (аудиторы или независимые органы по сертификации проектов).

 

В документах МЭРТ и Минпромэнерго эти независимые организации, призванные оценивать проекты на предмет их соответствия установленным требованиям и критерия, называются «инвестиционными консультантами», что предстваляется не вполне оправданным. Во-первых, термин «инвестиционный консультант» занят, он используется в законодательстве РФ о ценных бумагах. Кроме того, по смыслу, консультант – это тот, кто помогает клиенту в решении какой-то задачи, а не тот, кто его оценивает и дает заключение. Оценивают и дают заключения аудиторы и органы по сертификации. Этой устоявшейся терминологии следует придерживаться и для целей реализации механизмов Киотского протокола.

 

Органами по сертификации проектов могут быть как российские, так и иностранные юридические лица. При этом организации, аккредитованные при Комитете по надзору за ПСО, должны автоматически допускаться для проведения оценки проектов в России без дополнительных условий и требований со стороны уполномоченного органа РФ по проектам совместного осуществления.

 

7. Есть, пожалуй, один пункт, в котором документы, представленные Минпромэнерго и МЭРТ совпадают почти дословно. Это – положение об установлении ограничений на общее количество сокращений выбросов, передаваемых иностранным покупателям в рамках проектов совместного осуществления, и связанное с ним требование отбора (утверждения) ПСО на конкурсной основе. Причем МЭРТ предлагает не только установить предельный объем сокращения выбросов на весь период реализации Киотского протокола в размере 300 млн. тонн СО2-экв., но и ежегодно формировать на этой основе лимиты сокращения выбросов исходя из «необходимости создания условий добросовестной конкуренции между заявителями проектов».

 

Между тем, ни в Киотском протоколе, ни в Марракешских соглашениях никаких ограничений на передачу сокращений выбросов ПГ не установлено (в отличие от передачи квот на выбросы в соответствии со статьей 17 Киотского протокола).

 

Один из аргументов в пользу установления лимита – защита национальной квоты на выбросы парниковых газов, поскольку согласно Киотскому протоколу передача единиц сокращений выбросов по проектам совместного осуществления уменьшает квоту передающей страны и увеличивает квоту приобретающей страны. Однако никакой опасности перерасходовать российскую квоту на выбросы и передать «лишние» сокращения выбросов иностранным покупателям на самом деле нет.

 

Во-первых, у России имеется избыток квот (единиц установленного количества) на выбросы парниковых газов. По самым скромным оценкам, этот избыток превышает 3 млрд. тонн СО2-экв. Такого количества сокращений выбросов по проектам в России заведомо не будет. Да и рынку столько не нужно.

 

Во-вторых, согласно требованиям Киотского протокола иностранным покупателям передаются дополнительные сокращения выбросов, образовавшиеся в результате реализации проекта. В отсутствии проекта это количество парниковых газов было бы выброшено в атмосферу, и России пришлось бы списать в реестре соответствующее количество единиц установленного количества без всякой компенсации.

 

В-третьих, следует иметь в виду, что российская квота на выбросы («установленное количество», по терминологии Киотского протокола) еще окончательно не определена. Она будет определена по данным инвентаризации выбросов за 1990 г. Следовательно, чем точнее будет выполнена это инвентаризация, чем полнее будут в ней отражены источники выбросов в соответствии с классификацией МГЭИК, тем выше будет российская квота и меньше риск того, что какой-нибудь заявленный проект затронет не учтенные в инвентаризации источники выбросов.

 

Другой аргумент в пользу ограничения общего количества передаваемых сокращений выбросов – опасение, что слишком большой поток сокращений выбросов из России вызовет обвал цен на углеродном рынке. Однако опасения эти явно преждевременны. Пока что на мировом рынке вообще нет российских сокращений выбросов. Там почти безраздельно доминирует Китай.

 

Кроме того, подготовить, сертифицировать и реализовать углеродный проект не так-то просто. Углеродные проекты – вещь штучная. Их слишком много не бывает.

 

Бывает, правда, что один проект приводит к значительному сокращению выбросов парниковых газов при относительно небольших затратах. Например, если речь идет о метане, закиси азота или гидрофторуглеродах. Но это еще не повод для установления ограничений на передачу сокращений выбросов парниковых газов и для отбора проектов по конкурсу на основании не вполне ясных критериев. Регулировать рынок, направляя инвестиции в приоритетные проекты, можно с помощью налогов.

 

Например, в Китае введен налог на доходы от продажи сокращений выбросов гидрофторуглеродов (HFC23) в размере 65%. Продажа сокращений выбросов закиси азота облагается налогом по ставке 30%. А доходы от продажи сокращений выбросов парниковых газов в результате реализации проектов в сфере чистой энергии и энергоэффективности облагаются налогом по ставке всего 2%.
Альтернативный путь – заранее сформировать перечень видов деятельности, которые не могут квалифицироваться как ПСО в России. Например, сжигание свалочного, шахтного метана или попутного газа на нефтяных месторождениях без производства энергии. При необходимости этот список можно будет пересматривать, добавляя в него или исключая из него отдельные виды деятельности.

 

8. На самом деле, в нынешних условиях задача для России состоит, прежде всего, в том, чтобы успешно конкурировать с Китаем, другими развивающимися странами и странами с переходной экономикой за долю на мировом рынке выбросов, а не в том, чтобы устраивать конкуренцию между собственными регионами и предприятиями за доступ к этому рынку.

 

Для этого необходимо создавать для проектов совместного осуществления режим наибольшего благоприятствования, а не вводить дополнительные ограничения и требования, сужающие возможности реализации таких проектов. Это касается и требований, предъявляемых к заявителям проектов, и требований к происхождению оборудования и технологий, применяемых для реализации проектов, и требований к покупателям сокращений выбросов (инвесторов), и требования конкурсного отбора проектов и, наконец, ограничения на общее количество передаваемых сокращений выбросов ПГ. Только при этом условии российские проекты заинтересуют рынок, приобретут массовый характер и будут способствовать ускоренному инвестированию в энергоэффективные и энергосберегающие проекты, внедрению новой техники и передовых технологий, и, в конечном счете, – повышению технологического уровня и конкурентоспособности российской экономики.

 

В частности, порядок регистрации проектов нужно максимально упростить, а роль в нем чиновника сделать сугубо формальной, без права принятия решений по каким-то бы ни было критериям, кроме наличия или отсутствия требуемых документов. Любой проект, если он соответствует установленным требованиям и представлен полным комплектом документов, должен регистрироваться без дополнительных процедур конкурсного отбора. Как регистрируются новые фирмы. Заявителю нужно только сформировать пакет требуемых документов и подать заявку по установленной форме в уполномоченный орган по регистрации.

 

Другое дело, что в комплект документов, подаваемых для регистрации проекта, должно в обязательном порядке входить заключение по итогам экспертизы проекта в соответствии с требованиями Киотского протокола, Комитета по надзору за ПСО, а также в соответствии с требованиями российского законодательства. Для получения такого заключение проект должен пройти через процедуру независимой оценки одной из организаций, аккредитованных при уполномоченном федеральном органе по проектам совместного осуществления.

 

Если в течение трех лет с момента регистрации проекта заявитель не приступил к его реализации или не нашел иностранного партнера (покупателя сокращений выбросов парниковых газов) и не предъявил соответствующий договор, уполномоченный орган РФ по проектам совместного осуществления вправе принять решение об исключении проекта из реестра.

 

При этом заявитель должен иметь право оспорить это решение в судебном порядке, а уполномоченный орган РФ по проектам совместного осуществления должен нести ответственность перед заявителем за возможные последствия такого решения, если оно было принято неправомерно или с нарушением установленного порядка.

 

Вывоз металлолома металла, металлолом. Вывоз металлолома, Ломе, Школа.

 

Энергетика и энергоресурсы. Эффективное использование энерги. Proxim tsunami mp. Для чего внедряют pi system в ро. Новая страница 1.

 

Главная ->  Экология