|
| |
|
Главная -> Экология
Артур вениаминович праховник род. Переработка и вывоз строительного мусораЛ. Грязнов Что происходит? Приняв долгосрочную стратегию развития России, правительство вновь объявило о необходимости формирования топливного баланса страны. Однако очевидно, что власть по-прежнему не осознает, какую разрушительную для экономики роль играет усугубляющийся с каждым годом энергетический кризис. Ошибаются те кто считают, что он еще не ударил по России со всей присущей ему мощью. Год от года все явственней ощущается его холодное дыхание, и с началом каждого нового отопительного сезона вопрос чем топить будем встает все с большей остротой. В связи с оживлением отечественного производства растет спрос на электроэнергию — за второе полугодие прошлого года потребление электроэнергии увеличилось на 7-10%, а в некоторых регионах даже на 20%. Однако энергокризис нельзя свести к банальному дефициту топлива, так как дефицит или избыток топлива — исключительно вопрос цены. При равновесной цене топливо всегда будет в наличии. Три источника и три составные части российского энергетического кризиса. На наш взгляд, одной из основных составляющих российского энергетического кризиса является высокая энергоемкость промышленного производства, и, как следствие, неспособность значительной части промышленных предприятий производить конкурентоспособную продукцию не только в условиях существующих на мировых рынках цен на топливо и энергию, но и даже при уровне цен на топливо, обеспечивающих простое воспроизводство в отраслях ТЭК. В условиях реалистических цен на газ и электроэнергию большинство промышленных предприятий начинает производить отрицательную прибавочную стоимость или, проще говоря, уменьшать стоимость энергоносителей и металла, из которых производится промышленная продукция. Экономика паразитирует на дешевых энергоносителях, стоимость которых после девальвации 1998 года упала в 4 раза. Сегодняшний искусственно заниженный уровень внутренних цен на газ и электроэнергию приводит к тому, что происходит разрушение газовой отрасли и электроэнергетики. В этих отраслях воспроизводство не идет. Не обновляются фонды, не идет пополнение минерально-сырьевой базы. В обозримой перспективе (от 2 до 5 лет), это приведет к неизбежному дефициту газа, электроэнергии и перебоям в теплоснабжении. Интересно, что отцы российской экономической науки , похоже, далеки от понимания этой проблемы. Так, на двух конференциях подряд в первой половине 2000 г. автор этих строк имел удовольствие слушать выступления Е.Г. Ясина, в которых он, в частности, делился с аудиторией парадоксальным фактом снижения числа убыточных предприятий после кризиса 1998 г. К сожалению Евгений Григорьевич, как человек архизанятый, каждый раз уезжал практически сразу после своего выступления, и мне никак не удавалось обратить внимание уважаемого мэтра на очевидное — главной причиной роста числа прибыльных предприятий, явилось ничто иное как более чем четырехкратное (!) снижение реальных цен на природный газ и электроэнергию. Вторая составляющая российского энергокризиса — низкий уровень коммерческих запасов природного газа, который доминирует в топливном балансе в европейской части России. Этот тезис нуждается в пояснении. Все мы со школьных уроков природоведения и географии привыкли к мысли, что Господь наградил нашу страну поистине сказочными кладовыми полезных ископаемых. В этих оптимистичных оценках содержится изрядная доля лукавства. Мало кому, к сожалению, приходит в голову посчитать при каких ценах на природный газ, уголь, нефть и другие полезные ископаемые их экономически оправдано добывать и использовать. Картина, которая вырисовывается при попытке сделать это, весьма тревожная: при существующих в России ценах коммерческие запасы угля и нефти весьма невысоки, а запасы природного газа (порог коммерческой целесообразности которых находится на уровне 13 долларов за тысячу кубов) практически отсутствуют. При этом на протяжении последнего десятилетия политическое руководство неуклонно придерживалось следующих принципов в своей политике по отношению к ТЭКу: Использовать Газпром (и ТЭК в целом) в качестве одного из крупнейших источников налогов. Держать цены на газ и электроэнергию на внутреннем рынке на искусственно заниженном уровне. Оплачивать бюджетное потребление электроэнергии и газа не более чем на 1/3. Единственным результатом такой политики может быть и на деле является разрушение газовой отрасли и электроэнергетики. Еще одна составляющая рассматриваемого нами кризиса — низкая эффективность систем жизнеобеспечения и, поэтому, высокая итоговая стоимость рабочей силы. В стране (в среднем) 6 месяцев продолжается отопительный сезон. Это означает, что в течение полугода стоимость рабочей силы автоматически увеличивается на величину равную сумме затрат на отопление рабочего места, жилища, на создание соответствующей социальной инфраструктуры, на одежду обувь и питание. По самым приблизительным оценкам только на отопление каждой квартиры в год мы тратим около 5 тонн условного топлива, что эквивалентно 2 000 долл. (Интересно прикинуть, какой процент квартиросъемщиков в состоянии заплатить за эту роскошь ...) Формальные источники оплаты указанной дополнительной стоимости рабочей силы могут быть различными. Однако, если зарплата не позволяет в необходимом объеме приобретать одежду, пищу и тепло, а других источников для этого не находится, то люди либо покидают такое гиблое место в поисках более благоприятных условий существования, либо, при невозможности бегства, начинают вымирать как биологический вид. То есть начинается сокращение численности населения, как за счет миграции, так и за счет превышения смертности над рождаемостью. Мысль о том, что, занизив цену на топливо и электроэнергию, можно обмануть физику процесса — не более чем иллюзия. Искусственно заниженные цены приводят к исчезновению товаров. Опыт СССР это продемонстрировал со всей очевидностью. Опустошение прилавков происходит в силу действия закона стоимости (ныне не очень популярно его упоминать, но его действие очевидно). Если мы исходим из того, что все товары продаются по стоимости, и колебания цен, как бы они велики не были, совершаются вокруг долгосрочного тренда стоимости, то искусственное установление цены на уровне ниже этого тренда приводит к разрушительным последствиям. С одной стороны, как указывалось выше, в таких условиях происходит разрушение процесса воспроизводства основного капитала отрасли (для которой вводится такое ограничение), а также (в зависимости от политики менеджмента предприятия) может разрушаться воспроизводство рабочей силы, занятой в данной отрасли. Пример уже есть — искусственное завышение курса рубля, проводившееся правительством России в 1995-1998 гг. нанесло серьезный урон экспортному потенциалу страны и, в итоге, закончилось дефолтом с девальвацией, вернувшей рубль в зону инфляционного тренда, определяемого эффективностью (или точнее неэффективностью) экономики. Искусственное занижение цен на топливо, проводящееся до сих пор, неизбежно приведет к разрушению ТЭКа и дефициту топлива, после чего цены на него все равно придется повышать до уровня, который обеспечивает воспроизводство в отраслях ТЭК. С другой стороны, потребители, не имея представления о реальных издержках на производство потребляемого товара (в данном случае энергоносителей), используют данный товар неоптимальным способом. В период плановой экономики низкие цены на энергоносители компенсировались централизованными капитальными вложениями в развитие этих отраслей. Эти затраты были за пределами себестоимости и, соответственно, исключались из тарифа. Нынешнее субсидирование государством заниженных цен не только формально (всем известно, в особенности энергетикам, что дотации по ЖКХ государство устойчиво не платит), но и неполно. Объемы потребления газа и электроэнергии бюджетополучателями в несколько раз превышают отпускаемые им лимиты. Третий год осуществляются попытки наладить учет и оплату этого потребления. В итоге до сих пор продолжают практиковаться такие технологии потребления энергоносителей (да и любых товаров, по которым присутствует такое горе-регулирование цен), которые при нормальном уровне цен на энергию были бы экономически невозможными. Примеров множество — от широкой практики кормления домашнего скота хлебобулочными изделиями в подсобных хозяйствах времен СССР, до бездумного увеличения доли газа в топливном балансе России в 90-е годы. В результате, начинается бегство капитала (или невозможность привлечь капитал) из газодобычи и газоснабжения (работающих на внутренний рынок), а также из электроэнергетики. Кроме того, НИОКР и внедрение в практику разработок в области энергосбережения оказываются жертвами такого стимулирования экономического роста. При низких ценах на топливо и энергию в энергосбережение просто невыгодно инвестировать. Продолжительное экспериментирование в области такого ценового регулирования (а серьезного повышения цен на газ и электроэнергию не было с 1.11.96) приводит к нарастанию диспропорций как в топливно-энергетическом балансе страны, так и в отраслевой структуре национальной экономики. Достигнув своего нижнего предела, введя все топливно-энергетические отрасли в убыточное состояние, тарифы начали расти в начале 1999 г. Вместе с тем, если рассматривать внутренние цены на газ и электроэнергию в долларовом эквиваленте, то этот рост практически незаметен по сравнению с масштабами падения цен, выраженных в твердой валюте. Тарифы на газ и электроэнергию после девальвации упали в 4 раза: на газ — с 52 долларов за 1000 м3 до 13, на электроэнергию — с 2,5 центов за кВт*ч до 0,5 центов. В таких условиях энергоемкие по сути отрасли, реальные издержки которых не позволяют (без коренной реконструкции) осуществлять эффективную работу не только на внешний, но и на внутренний рынок, становятся неожиданно сверхприбыльными. (Пример — производство определенных видов минеральных удобрений, некоторых видов металлов, строительных материалов, электроэнергии). Во многих случаях такие отрасли оказываются в положении, когда существующее ценовое регулирование стимулирует их к широкомасштабному производству отрицательной прибавочной стоимости. Например, если газ, поставляемый на приграничные электростанции, (КПД которых не превышает 36% и мощность которых от 50 до 80% поставляется на экспорт) перестать поставлять на эти станции, а продавать на экспорт, то выручка от продажи газа позволит стране получить больше валюты, чем в случае с экспортом электроэнергии, и будет вполне достаточна, чтобы поддерживать трудовые коллективы электростанций и мероприятия по консервации последних. Газпром заработает больше, чем он получает сейчас, поставляя газ на электростанции и, при этом, живыми деньгами. Если рассматривать производство электроэнергии в северо-западной части России — наиболее приближенном к приграничной зоне регионе, то можно сказать, что экспорт электроэнергии становится более эффективным, чем экспорт газа при экспортной цене на электроэнергию не ниже 2 центов за 1 кВт*ч. Если бы государство направляло полученные от Газпрома в виде налогов деньги на развитие минерально-сырьевой базы газовой отрасли или освоение новых месторождений газа, то процесс еще имел бы какие-то перспективы, хотя экономику СССР и это не спасло. В условиях же, когда проблема выживания россиян стоит во весь свой чудовищный рост, государство вынуждено направлять деньги тем, кто громче других кричит от боли — в том числе, тем самым предприятиям наукоемких отраслей, в чьих товарах и услугах нет потребности в силу дешевизны природного газа и электроэнергии. Круг замкнулся — вернее это спираль уходящая вниз. В никуда. Из весенних наблюдений: на ЛАЭС — глубокий трудовой конфликт — администрация пыталась удержать станцию на плаву, не повышая зарплату персоналу. На станции работало сразу несколько проверок. Наверное, нашли виноватых. Может быть, кого-то даже привлекли или по крайности — призвали к порядку. При существующем подходе к ценообразованию на топливо и электроэнергию, через непродолжительный период времени конфликт повторится с неизбежностью. Все дело в отпускной цене на электроэнергию, в системе организации (или дезорганизации?) рынка электроэнергии и мощности. Когда с позиций вышеприведенных тезисов мы анализируем предлагаемые программы вывода российской экономики из кризиса не оставляет чувство, что их авторам просто не удается рассмотреть реальность, находясь в стенах хорошо протопленных и освещенных московских офисов. Как мы дошли до жизни такой? В сущности, энергетический кризис пришел в Россию не намного позже, чем в промышленно развитые страны Запада. Первые признаки этого кризиса наметились в первой половине 1980-х гг., задолго до падения мировых цен на нефть в 1986 году. В это время советское руководство поставило перед собой цель любой ценой увеличивать добычу нефти и газа. Капиталовложения в энергетику (включающую нефтяную, газовую и электроэнергетическую отрасли) в XI пятилетнем плане (1981-1985) составили 86% всех промышленных капвложений. Однако адекватного увеличения добычи достичь не удалось прежде всего из-за тяжелых климатических условий и технологических недостатков. Предельные издержки добычи нефти в Западной Сибири в начале 80-х резко выросли, частично отражая происходившее в это время обесценение рубля. В то же время, вероятно, скрытая инфляция в СССР в 80-е годы явилась следствием стремления руководства страны финансировать энергетику любой ценой в ущерб другим отраслям народного хозяйства. Динамика объемов добычи нефти за период с 1980 по 1990 гг. представлена ниже. 1980 год – 603 млн. т нефти и газового конденсата 1983 год – 616 1984 год – 613 1985 год – 595 1988 год – 624 1989 год – 607 1990 год – 571 (Госкомстат) Начиная с 1984 года дальнейшее наращивание добычи нефти стало невозможным, несмотря на то, что на уровне ЦК КПСС был проведен разбор полетов . При увеличении в 1986-1990 гг. удельных капитальных затрат на создание новых мощностей по добыче нефти на 80% по сравнению с предыдущим пятилетием, капитальные вложения в нефтяную промышленность увеличились на 45%. Вместе с тем, прирост реальных инвестиций (с учетом их скрытого инфляционного удорожания), по расчетам аналитиков, составил лишь 28%. (Ю. Бобылев Нефтегазовый сектор экономики в период реформ ) Ситуация развивалась аналогично и в газовой отрасли. После того, как зимой 1984-85 гг. на внутреннем рынке явственно ощущался дефицит газа, были выделены значительные капиталовложения в освоение новых месторождений. Именно те капиталовложения (наряду со спадом производства в России и странах бывшего СССР) позволили в минимальной степени ощутить неизбежно надвигавшийся энергетический голод. К сожалению, с точки зрения изменения качества энергопотребления, последние 20-25 лет оказались потеряны. В течение всего этого времени основной целью был рост добычи, а не развитие энергосбережения. Также как и советская экономика, экономика России продолжает расходовать в 2-3 раза больше энергии на единицу продукции, чем промышленно развитые страны Запада. УРОВЕНЬ Показатели потребление ТЭР на 1 человека (т.у.т./человек) удельная энергоемкость ВНП (т.у.т./$1000) среднемировой 2,36 0,433 среднероссийский 6,18 1,287 (данные Международного энергетического агентства, цитируются по: Программа энергосбережения в Чувашии .) Тот путь перестройки качества экономического развития, который эти страны прошли во второй половине 70-х — начале 80-х гг. нашей стране еще предстоит пройти. Без этого все реформы общественного устройства, которыми мы были так увлечены в течение 90-х гг., рискуют оказаться напрасными. Более того, в условиях деградации систем жизнеобеспечения, резко повышается вероятность введения элементов мобилизационной экономики (особенно в тепло и электроснабжении) сначала на местах, а затем (не дай Бог) и в центре. Что делать? В силу природно-климатических условий у России нет иного выхода, кроме как научиться использовать энергию значительно эффективнее, чем страны, расположенные в более благоприятных географических условиях. Строго говоря, одинаковый уровень жизни со странами, расположенными в более теплых краях , возможен только если эффективность использования энергии в России будет выше пропорционально разнице среднегодовых температур. Это не пожелание и не досужий вымысел. Это прямое следствие географического положения. В этой связи необходима национальная программа преодоления системного кризиса экономики, рассчитанная на 10-15 лет с определением стратегических целей на период 20-25 лет. Ядром этой программы должна стать Программа энергосбережения. Почему именно энергосбережения, думается, ясно следует из вышеизложенного. Остается только добавить, что последовательное продвижение в сторону внедрения энергосберегающих технологий позволяет решить проблему и ресурсосбережения, так как расточительное использование любых других ресурсов приводит и к существенным дополнительным затратам энергии. Основные принципы такой Программы должны, на наш взгляд быть следующими: многоуровневая структура мероприятий программы, как с точки зрения временного, так и географического фактора – федеральная программа должна включать региональные программы, краткосрочные и долгосрочные (годовые, пятилетние, десятилетние (пятнадцатилетние). Учитывая значительную самостоятельность регионов в определении экономической политики, необходимо предусмотреть выделение централизованных финансовых средств (особенно на ЖКХ) только при условии наличия и успешной реализации таких программ. В настоящее время в ряде регионов (Чувашия, Нижний Новгород, Вологда и др.) существуют подобные программы. Однако, как показывает их анализ, иногда они в большей степени направлены на экономию средств местных бюджетов, нежели на снижение удельного расхода энергии. Это прямое следствие несбалансированной и непродуманной ценовой политики, которая проводится последние 4 года. Годовые (краткосрочные) программы должны включать в себя набор организационных и хозяйственных мер, направленных на устранение очевидного расточительства в расходовании топлива и электроэнергии, в т.ч. Обеспечение правильной и эффективной эксплуатации жилищного и производственного фондов, находящихся в государственной или муниципальной собственности, Использование повсеместно приборов учета расхода топлива и электроэнергии; PR мероприятия; Пятилетние программы должны включать: Действия, направленные на изменение технологий использования энергии, прежде всего теплоснабжения, электроснабжения и производства электроэнергии, а также Систему стимулирования внедрения имеющихся отечественных и иностранных разработок в области строительных материалов, технологий утепления зданий. Отдельным разделом должны быть сформулированы меры по снижению удельного расхода топлива двигателями внутреннего сгорания во всех сферах их применения, в том числе в сельском хозяйстве и на транспорте. Долгосрочные, 10-15 летние программы должны предусматривать: Систему стимулирования фундаментальных и прикладных НИОКР, могущих дать существенный эффект по экономии энергии; Включение в систему образования специальных дисциплин, с целью формирования среди учащихся средней и высшей школы нового энергетического мышления ; Систему мер по стимулированию проведения геологоразведочных работ по развитию минерально-сырьевой базы. В рамках регулирования цен ФЭК необходимо разработать и объявить ожидаемый на ближайшие 5 лет коридор повышения внутренних цен на природный газ и электроэнергию с целью приближения их к уровню цен мирового рынка... При этом интервалы повышения цен, должны быть не реже, чем годовыми, а, учитывая специфику отопительного сезона, их можно делать два раза в год — весной и осенью. Инфляционные ожидания, которые неизбежно возникнут в таком случае в краткосрочном плане, должны быть компенсированы умеренно жесткой денежной политикой. Задача такой политики будет заключаться в том, чтобы создать спросовые ограничения и сделать невыгодными энергонеэффективные производства. Сложность такой политики будет состоять в том, что она повысит опасность возникновения неплатежей за потребленную энергию в отраслях жизнеобеспечения. Единственный выход в этой ситуации — в тех случаях, когда предприятия таких отраслей финансируются (полностью или частично) из местных бюджетов или федерального бюджета, такое финансирование осуществлять при условии осуществления местными властями региональных программ по энергосбережению. В случае неспособности местной администрации выполнять такие программы — вводить федеральное управление предприятиями жизнеобеспечения в данном регионе. Разработать долгосрочную инвестиционную программу развития топливно-энергетического комплекса, целью которой будет поддержание баланса спроса и предложения. В текущем режиме она должна учитывать все ключевые факторы воздействия (цены, рост производства, выбытие мощностей и др.). В настоящее время крупнейшие монополисты (используется как имя нарицательное) — РАО «ЕЭС России» и ОАО «Газпром» — оказались политическими заложниками. Они стали главными донорами бюджета государства. Функционирование этих компаний в режиме фундамента политики, а не экономики, имеет свой предел. Проблемы зимы 1999/2000 гг. с поставками газа на электростанции наглядно показали это. Спасла теплая зима. В следующем году газа будет еще меньше. Средств компаний не хватает не только на развитие новых мощностей и освоение месторождений, но и на поддержание действующих. Если уже сейчас не предпринимать меры по реализации новой энергетической концепции, ориентированной на энергосбережение, то следующей зимой мы можем оказаться в режиме чрезвычайного положения. Положение с одной стороны облегчается, а с другой, усугубляется тем, что в некоторых регионах, как мы видим, начинает осуществляться более или менее мягкий вариант мобилизационного типа экономики в отраслях жизнеобеспечения. Это хорошо потому, что, невзирая на эксперименты, нация имеет шанс выжить в холодную зиму. Это плохо потому, что такие мероприятия разрушают естественный оборот капитала, создавая ложные ориентиры инвесторам и получателям инвестиций. Энергетическая безопасность По аналогии с подходом к разделению запасов энергоносителей на физические и коммерческие, можно разделить энергетическую безопасность на энергетическую безопасность, достижимую в условиях рыночной экономики, и энергетическую безопасность, достижимую в принципе (например — в условиях мобилизационной экономики). Различие в методике счета может быть следующее. Энергетическая безопасность рыночной экономики — это обеспеченность экономики ТЭР по стоимости, при которой, с одной стороны, возможно воспроизводство в отраслях ТЭК, а, с другой стороны, когда в основных отраслях национальной экономики производится положительная добавленная стоимость. Есть устойчивое ощущение, что рыночные реформы были начаты в России уже в условиях, когда энергетическая безопасность таких реформ (рассчитанная по рыночному методу) с самого начала находилась ниже допустимого предела, и это единственное рациональное объяснение (но не оправдание) мягко говоря специфического отношения младореформаторов к Газпрому и ЕЭС. Эти две естественные монополии записали в противники реформ именно потому, что младореформаторы , видимо, инстинктивно чувствовали, что где-то в ТЭКе находится основная проблема, мешающая реформам быстро развиваться. Почти попали. Ценой неимоверных политических усилий, главным образом за счет проедания тех средств, которые должны были быть вложены в ТЭК для обеспечения энергетической безопасности в 21 веке, в расчете на традиционное русское авось , в последнее 10-летие удалось избежать мобилизационной экономики в отраслях ТЭКа. Однако 21 век наступит уже через несколько месяцев и сегодняшние обсуждения необходимости введения обязательного к исполнению топливно-энергетического баланса — это первые ласточки этой самой мобилизационной экономики. О пользе неизбежного… Итак, мобилизационная экономика в ТЭКе неизбежна. Осознание этого факта само по себе плодотворно — можно перестать воспринимать этот факт как горе и продумать, как настроить экономическое регулирование других отраслей таким образом, чтобы однажды мы смогли сказать: А вот помните, в период мобилизационной экономике в ТЭКе… Применение принципов мобилизационной экономики в ТЭКе должно ставить своей основной целью обеспечение текущей энергетической безопасности страны при обеспечении перспективного развития отраслей ТЭК, прежде всего повышения эффективности использования первичных энергоносителей. Кроме того, не избежать мобилизационных мер и в развертывании программ энергосбережения. Более того, сегодняшние проблемы российского ТЭКа только отчасти находятся в самом ТЭКе. Значительная часть проблем — это проблемы неэффективного потребления энергии. В существующем политическом и законодательном пространстве в России элементы мобилизационной экономики в ТЭКе и в энергопотреблении наиболее рационально вводить путем принятия законов о реформировании ТЭКа, в которых будет предусмотрен порядок работы отраслей ТЭКа в пореформенный период. Без таких законов невозможно реформировать ни РАО «ЕЭС», ни Газпром. Неизбежными мобилизационными элементами видятся обязательная структура топливного баланса в энергодефицитных регионах, нормативы максимальных энергозатрат и энергопотерь, а также энергоаудит потребителей. Международный опыт показывает, что никакой угрозы рыночным механизмам такие элементы мобилизационной экономики не создают. Так, например, в Аргентине существуют нормативные акты, согласно которым в холодный период года тепловые электростанции обязаны переходить с использования газа на жидкие или твердые виды топлива. Конечно, эффективность производства электроэнергии при этом снижается, однако создаются стимулы осуществления инвестиций в увеличение пропускной способности существующих и строительство новых газопроводов от месторождений в основные районы энергопотребления. Причем одними из инвесторов в строительство газопроводов выступают электрические компании. Что касается нормативов энергозатрат и энергопотерь, то это предполагает разработку новых СНиПов, а также пересмотр отраслевых стандартов и ужесточение контроля за их соблюдением. Описанная выше ситуация энергокризиса — не тупик. В ней содержится огромный потенциал экономического роста. Роста по новой модели. Роста в сторону энерго- и ресурсосбережения. Этот рост по своей сути неинфляционен, т.к. каждая сэкономленная тонна условного топлива — это возможность расширения экспорта энергоносителей, а значит увеличение валютных поступлений.
После окончания КПИ, в 1965 г. был оставлен в институте для научной работы. В 1971 году защитил кандидатскую, а в 1982 году – докторскую диссертацию. С 1974 года – доцент, а с 1984 года – профессор кафедры электроснабжения КПИ. С 1985 года – заведующий только что открытой кафедры автоматизации управления энергопотреблением КПИ. В 1988 году при объединении этой кафедры с кафедрой электроснабжения проф. Праховник А.В. стал заведующим кафедрой электроснабжения и работает в этой должности по настоящее время. В 1987 году был назначен директором научно-инженерного центра энергосбережения КПИ. С 1991 года является директором НИИ автоматики и энергетики «Энергия». С 1997 года Праховник А.В возглавляет созданный постановлением Кабинета Министров Украины учебно-научный институт энергосбережения и энергоменеджмента НТУУ «КПИ». Праховник А.В является основателем Национальной школы по управлению энергопотреблением, он известен фундаментальными трудами по вопросам моделирования в энергетике, автоматизации управления энергетическими объектами, прогнозирования, оптимизации режимов электропотребления. Его разработки были внедрены на общегосударственном уровне. Среди них Комплексная государственная программа энергосбережения, концепция, технические требования и типовые решения, касающиеся создания автоматизированных систем учета для условий энергорынка Украины, дифференцированные тарифы на электрическую энергию, которые стимулируют энергосбережение. Разработанные информационно-управляющие системы электропотребления выпускаются серийно и широко используются в народном хозяйстве Украины и за ее пределами. Результаты работ были отмечены медалями и дипломами ВДНХ СССР и УССР. Итоги его научной деятельности отображены в 290 научных трудах, изданных во многих странах мира (СНГ, Болгария, Польша, Бразилия, Италия, Нидерланды, Германия США и др.), среди изданий 15 книг (в частности 5 монографий) и 26 изобретений. Под его руководством защищено 15 кандидатских диссертаций, был научным консультантом 2 докторских диссертаций. Праховник А.В. активно работает в направлении развития международных научных связей, неоднократно выступал с лекциями и научными докладами в зарубежных научных и учебных центрах (США, Италии, Китая, Великобритании и др.). Он является действительным членом Нью-Йоркской Академии Наук, АИН Украины, институтаIEEE США, международного института IREP (динамических энергосистем) США, членом совета Института Леонардо да Винчи (Германия), вице-президентом “Association European Union” (Германия), почетным членом наблюдательного Совета Международного биографического центра (Англия). А.В. Праховнику присвоены почетные звания «заслуженный деятель науки и техники Украины» и «заслуженный профессор НТУУ «КПИ», он «ветеран труда» с 1987 года. Данные о нем записаны в издания ”Who's Who in the World” (Кто есть Кто в Мире), “Who’s Who in Science and Engineering” (Кто есть Кто в науке и инженерии») США и в книгу Международного биографического центра (Кембридж, Англия), ‘Outstanding People of the 20th Century” («Известные люди 20 века»). Американский биографический институт выбрал его Человеком 2000 года и наградил памятной медалью и статуэткой “Universal Award of Accomplishmentd” («Всеобщепризнанный»). Праховник А.В. активно занимается общественной работой. Он был председателем учебно-методической комиссии Минвуза УССР, членом Комитета по государственным премиям, экспертом ЮНЕСКО по образованию, членом Экспертного совета Минвуза СССР по проблемам энергетики. Сейчас является председателем научно-экспертного совета и профильного совета по электротехнике и электромеханике Министерства образования и науки, специализированного совета по защите диссертаций, членом энергетического совета (Нидерланды), научно-технических советов Минтопэнерго и Госкомэнергосбережения Украины, центрального правления электротехников Украины, председателем совета Учебно-научного комплекса «Энергетика» НТУУ «КПИ», консультантом Комитета Верховного Совета Украины по вопросам топливно-энергетического комплекса, ядерной политики и ядерной безопасности.
Виды систем отопления. Новая страница 1. Ошибки заказчиков и проектировщи. Новая страница 1. Доповідна записка державна полі. Главная -> Экология 
|